Надя Князева решает остаться

— Валд, я тебе сейчас такую нестабильность устрою! Да, я из тех, что на букву «л»! — заметила заинтересованный взгляд проходившей официантки и громко пояснила: — леди я! Но у меня все знания вашей подруги и, не хочу расстраивать, но…

«Атата, не болтай лишнего!» — прошипел арьяти.

— Но? — Илона приподняла бровь.

Не стала огорчать ребят, что варится в Ямовом котле нерадивая адептка…

— Если хотите вернуть свою Эвон, придется потерпеть меня. Скажу сразу, мир мне ваш нравится, профессия интересная, тело — ничего себе так, сойдет, компания, — окинула ребят задумчивым взглядом. — Ну, бывает и хуже. Так что разберемся с демонами у эльфов и придумаем, как разрулить ситуацию со мной. Не хотелось бы мне, знаете ли, взорваться.

— Логично, — согласился Валд.

— Живи, — великодушно позволил Тарг.

Илона лишь кивнула.

И то хлеб.

Когда мы пришли к согласию, то дружно подчистили тарелки, выпили чаю и разошлись каждый по своим делам. Девицы в Дорфине одеваются несколько иначе и тут Валд полностью прав. Меня за шмотками отправлять — что за смертью. Буду рыться до самого закрытия магазина. У этой модели цвет не тот, у другой — шовчик натирает, третья слишком короткая, четвертая — длинная, пятая… В общем, я придумаю миллион отмазок, почему вещь недостаточно для меня хороша. В итоге что-нибудь все-таки куплю, по той лишь причине, что перед консультантами стыдно, и вряд ли буду носить. Ну вот такая вот я, что поделать? Потому Валд как мужик правильно рассудил. Пусть покупает сам. Отнесусь к этому как к рабочей униформе. А тут, как говорится, дареной квартире в санузел не заглядывают!

6

Мы с Илоной вымылись, причесались, уложили волосы. На конкурсе «Невинность года» всем невинным девам положено носить волосы распущенными и заплетать лишь одну косу из передних прядей, как символ того, что наш бутон еще не раскрылся в полной мере. А вот раскрывшимся девам эта коса запрещена. За нарушение правила с прической наказание — сбривание волос наголо. Вот почему Илона слишком уж бережно свои каштановые пряди наглаживала. Переживала, что в последний раз. А у нее, меж прочим, локоны до пояса, не то, что у Эвон — чуть ниже лопаток. Впрочем, мне, Наде Князевой, и такое не снилось. На Земле я носила короткую стрижку.

Парни появились быстро, снабдили нас совсем уж девчачьими сарафанами: белыми в цветочный принт, на тонких лямках с поясом и юбкой-солнцем до колен. С фасонами напрягаться не стали, взяли одинаковые. Только один с маками, а второй с ромашками. Впрочем, Эвон в красный цветочек и Илона в ромашку выглядели весьма привлекательно и, я бы даже сказала, девственно.

— Точно на невинную деву похожа, — уныло заключила Илона, нервно дернув хвостом, от чего подол платья неприлично задрался сзади. — А модели с дыркой для хвоста не было?

— Дареному платью под подол не заглядывают, — отмахнулся Валд и, бросив взгляд на часы, захлопал в ладошки. — Все, сестрички. На выход.

— А куда кобуру прикрепить?

Я держала вышеупомянутый предмет, который с наивно-девчачьим образом, мягко говоря, не сочетался. Грубая коричневая кожа с головой выдавала охотницу.

— Мы под прикрытием или как? Вот и прикрывай!

И мне в руки сунули белую тканевую сумочку. Вторая аналогичная перекочевала в руки Илоны. Туда и засунули пистолеты, ножи, сюрикэны и прочие необходимые в охоте за демонами принадлежности.

Вживаясь в роль, мы с Илоной взвалили дорожные сумки на мнимых братьев и, взявшись под ручку, вышли на улицу, где нас уже дожидался трахтоезд. Точнее, я бы это дело как-то по-другому назвала, но слова иного в Дорфине не придумано. Скажем так, перед нами стоял длинный двадцатиместный трахтоезд, весьма напоминающий собой обычный земной автобус. В нем, радостно болтая и улыбаясь, сидели упомянутые прежде девственницы. Водитель помахал нам рукой и открыл багажный отсек, куда Валд и Тарг небрежно бросили наши сумки.

Внутри, пусть будет трахтобуса, стояла непередаваемая атмосфера. Тесновато, но никого это не смущало, пахло лакрицей и сладкими женскими духами, играла разжижающая мозг музыка, что-то похожее на дешевую попсу типа Глюкозы, стоял гул и женский смех. Увидев единственные два свободных места, мы с Илоной разве что не рванули туда и, расположившись, мстительно посмотрели на парней. Отыгрались на платьях? Мы отыграемся на компании.

— Не переживайте, ребята. Мы подвинемся! — бойко улыбнулась девица с заднего сиденья и, заставив сестер подобраться, освободила два местечка.

Тарг и Валд хотели убивать. Хотели, но не могли. Инкогнито, как-никак. Мы с Илоной мстительно улыбались, арьяти сладко мурлыкал, как кот, обожравшийся жирных сливок. А, уж когда трахтобус двинулся, а на задних рядах завели песню «невинность — оплот добродетели», мы с Илоной едва ли не в голос хохотали.

— Скажи, что я сдох и мне это кажется, — прошипел Валд, зажатый между пышной девственницей, чьи волосы щекотали его нос, и огром, чей локоть то и дело ударял его по лбу.

— Тогда это коллективная галлюцинация, — сверкнул глазами Тарг, упираясь лысиной в потолок.