Надломленные (СИ)

Пытаясь хоть как-то размять затекшие за несколько часов сидения в помещении суда мышцы, Северус ничего не выражающим взглядом скользил по залу. Вот его взгляд на короткое мгновение зацепился за фигуру Люциуса, явно чувствующего себя не в своей тарелке. Зельевар не сомневался, что он пришел сюда только потому, что на этом настояла Нарцисса. Ведь теперь, когда война была окончена, с семейством Малфоев, наверняка в очередной раз откупившемся от суда, его не связывало больше ничего. Но Нарцисса, всегда внимательная к мелочам, решила вернуть долг за спасение сына, выступив перед Визенгамотом в его защиту. А вот и мальчишка Поттер, которого практически не было видно за спинами впередисидящих, о чем-то негромко перешептывался с сидевшим рядом Долгопупсом. От одного вида этого святоши, неожиданно ставшего на его сторону, внутри у бывшего директора все переворачивалось от желания послать гриффиндорца куда-нибудь подальше. Огненный вихрь, заполнявший практически полностью одну из скамей за Поттером, конечно же, принадлежал семейству Уизли. Поймав взгляд Артура, что-то рассказывавшего сидевшей рядом Молли, зельевар лишь едва уловимо кивнул. Если бы не этот рыжеволосый недотепа, как нельзя кстати подоспевший тогда в Министерстве, вряд ли он сейчас сидел бы в этом зале. Хотя, может было бы лучше, если б разъяренная толпа, накинувшаяся на Снейпа, когда Мракоборцы вели его через министерский холл, растерзала его, завершив то, что не удалось сделать Нагайне.

Устало прикрывая глаза, Северус поймал себя на мысли о том, что, наверное, он должен был быть благодарен всем тем, кто принял его сторону. Вот только… чувство благодарности, как и чувство жалости, он разучился испытывать очень давно.

========== Глава 2. New end, new beginning ==========

Мало кто замечал, как далеко за спинами министерских крыс, на самом последнем ярусе скамей, на сидении первом от прохода сидела хрупкая фигурка, затянутая в черную мантию. Натянув глубокий капюшон на лицо, она наблюдала за театром абсурда, разворачивающимся прямо перед глазами. Возле нее не было ни одного из ребят, с которыми она еще несколько недель назад составляла знаменитое «Золотое трио». Теперь ни с кем из них она не имела никакого желания поддерживать связь.

На смену прогнившему руководству, готовому стелиться перед Лордом, в министерстве появились фанатики добра, готовые стереть с лица магической Британии любого показавшегося недостаточно «светлым» мага. И кто из них лучше, Миона не была уверена. Но первые хотя бы не скрывали своих намерений, не прикрывались благими целями. При одной только мысли о том, что никто из них и пальцем не пошевелил, когда она оказалась в плену, когда ее пытала сумасшедшая, стало мерзко. Теперь же ей приходилось терпеть косые взгляды одних министерских шавок, плевки в спину других и безумное обожание третьих, осознавая, что никто из них, никто не способен осознать через что пришлось ей пройти. И через что пришлось пройти всем подросткам, поневоле затянутых в войну. Какой у них был выбор? Грейнджер усмехнулась, прекрасно осознавая, что выбора, как такового не было никогда. Старый директор относился ко всем им, как к пешкам, к нелепым куклам, которых дергал за невидимые нити и направлял в нужную для себя сторону.

За те пару недель, что прошли со дня последней битвы, еще не успели толком восстановить разрушенные здания. Многие семьи не чистокровных магов так и не вернулись из-за границы, и их можно было понять. Но вместо того, чтобы заниматься ликвидацией плачевных результатов битвы, магическое общество набросилось на тех, кто был хоть как-то связан с пожирателями. У людей не было времени, чтобы оплакать умерших у стен школы, но нашлось для того, чтобы прилюдно судить тех, кто зачастую не был виновен.

Стоило ей прикрыть глаза, как перед мысленным взором тут же появилась свалка мертвых, зачастую изуродованных тел, у замка, куда она аппарировала, как только смогла выбраться из плена. Сжимая мертвой хваткой бесполезную уже палочку в левой руке, едва передвигая ноги от слабости и боли, она поскользнулась в луже чьей-то крови и рухнула на землю. В ту ночь последним, что она видела, были яркие вспышки победных салютов, разорвавших синеющее небо. Ничего отвратительнее их в своей жизни, Мионе видеть не приходилось. Тела магов, что еще несколько часов назад были полны жизни, лежали как попадется на земле, а выжившие по воле судьбы, вместо того, чтобы предать их земле или сжечь, в зависимости от традиций рода, запускали нелепые салюты. Уродство жизни. Радость тому, что ты жив, когда твой друг умирает в нескольких метрах от тебя.