Надменный индюк

Посмотрела в сторону их квартиры – тётя стояла на балконе с телефоном в руках.

– Всё, давай, Сашок. Тебя уже домой вызванивают. И мне пора, меня ждут.

– Может, у нас переночуешь сегодня?

– Дела, дела. Давай, пока.

Пока он ещё чего не успел сказать, быстро целую его в щёку и бегу к остановке.

Села в автобус и вспомнила, как мы с Саней пробовали целоваться. И у нас ничего не вышло. Просто потому, что мы не хотели этого. И я, и он считали друг друга скорее братом и сестрой, нежели друзьями или парнем и девушкой.

В школе я ему рассказывала о своих неудачах, а он мне – о своих победах. Парень он красивый, девочки вешались на него. А я обычная, и ко мне особо в очереди никто не стоял.

Мне нравились мальчики, но они никогда не отвечали взаимностью на мои чувства.

Все девочки в классе рассказывали о своём первом разе, как и где, а главное, с кем у них всё это произошло.

Мне говорить было нечего. Я просто молчала и слушала.

Как-то мне пришла мысль попросить Сашку стать у меня первым. Он вроде как отказывался, но потом любопытство взяло верх, и он согласился.

Что можно сказать о том разе… Мы с ним пообещали друг другу никогда не вспоминать этот вечер даже под страхом смерти.

Тогда я полностью убедилась, что Сашу я люблю, но меня к нему не влечёт как к парню. И моя любовь чистая, как у сестры к брату.

А ещё, за свою недолгую жизнь я поняла, что мне нравятся брюнеты. А Сашка был блондином.

С того вечера мы открыто говорим на тему секса. А так как опыта я особо не набралась, слушаю его рассказы и восполняю свои пробелы за счет его «багажа знаний».

Так, теперь мне надо переключиться на серьёзный разговор, который я собираюсь завести там, куда сейчас еду.

Глава 7

Я еду на железнодорожный вокзал. Мне надо попасть на пригородную электричку, после у меня будет всего два часа на то, что я задумала.

Надеюсь, я уложусь в это время, иначе пропущу возможность вернуться обратно в город. В связи с вернувшимися паническими атаками я обязательно должна успеть на последнюю электричку, так как в машину сесть не смогу. И мне придётся заночевать в незнакомом городке в Подмосковье. А это так себе перспектива. Ради этой девчонки я не готова идти на такие жертвы.

Дяде Саше я сказала не всю правду. На самом деле я знала, где находится приют, в котором она живёт. Скрыла сей факт потому, что он мне скажет самой туда не соваться. А мне очень надо было увидеть её.

Почти каждую ночь мне снится один и тот же сон. Он меня мучает уже около года. Из-за него я и решила обратиться к психотерапевту. Я не могу уже видеть одно и то же каждый раз, как засыпаю.

В нынешних обстоятельствах мне повезло, что детский дом находится недалеко от железнодорожной станции. Преодолеваю это расстояние довольно быстро, никакой охраны не вижу и беспрепятственно вхожу на территорию учреждения через калитку. Здание не сильно примечательное: двухэтажное, стены окрашены в отстойный зелёный цвет.

Да уж, унылое местечко. Подхожу ко входу, хочу открыть дверь, но вдруг слышу женский крик.

Нет, не о помощи, а от боли.

Решаю пойти на звук, посмотреть, что происходит. Обхожу здание со стороны и оказываюсь на заднем дворе. Теперь слышно яснее, и удары, и сами крики. Звуки доносятся из зарослей неухоженного кустарника.

– Ты меня поняла? Чтобы я не видела тебя рядом с ним, иначе пожалеешь, птичка певчая, блин! Поняла, я тебя спрашиваю? – кричит девушка с грубым голосом.

– Я к нему никогда и не подхожу, это он сам… – едва слышу тихое оправдание другой.

Затем раздается звук звонкой пощёчины:

– Ты, блин, что, тупая? Ничего не понимаешь? Или тебе жить надоело?! Я тебе говорю – ты меня слушаешь и выполняешь! Усекла?

Следует пауза.

– Я не слышу! – продолжает все тот же женский грубый голос.

– Да.

– Вот и отлично, сразу бы так. Николаевне и Андрею скажешь, что споткнулась и упала. Всё, девочки, пошли, нам пора.

Я спряталась за дерево в надежде, что останусь незамеченной. Из кустов вышли три девушки интересной наружности – с ярким макияжем, ужасными причёсками и абсолютно разные. Одна – пампушка среднего роста, другая – высокая и упитанная, третья – среднего телосложения и роста. Но было кое-что у них и общее – жестокое и в то же время довольное выражение на лицах. И вроде девчонки все трое младше меня, всё-таки мне скоро девятнадцать, а им максимум шестнадцать-семнадцать лет, но повстречать их всех вместе в тёмном переулке я бы не хотела, хотя, они и в светлое время суток ведут себя более чем агрессивно.

От их лицезрения отвлекает тихий плач. Иду на звук и выхожу на небольшую лужайку, посреди которой на коленях, с опущенными плечами сидит худенькая девушка со светлыми взъерошенными волосами и плачет.

Да, жизнь сложна у детей в детских домах – единственный вывод, который я могу сделать из увиденного.

Достаю из сумочки влажные салфетки, протягиваю их ей:

– Возьми, вытрись.

Девушка поднимает зарёванные глаза и смотрит на меня непонимающе.