Надменный индюк

Давид внимательно смотрит в мои глаза сверху вниз, нервно трогает свой нос, а после усмехается и запрокидывает голову назад.

Да что же там такого, в этом имени?!

– Тебе перевод?

– Ну, – прихожу в смятение. К чему это уточнение? – Перевод, или что означает.

– Перевод… «любимая нерва».

Любимая?! Так вот почему его мама всё поняла.

– А «нерва» к чему? – спрашиваю недовольным тоном, стараясь скрыть за ним восторг, который так и хотел вырваться наружу из-за того, что Дэв «любимой» обозначил мой контакт.

– Ну… – повисла неловка пауза, а я подозреваю – это связано с характером наших отношений, – нервы мне треплешь, вот и обозвал, – посмеиваясь, всё же отвечает мне.

– Ммм, понятно. Ладно, – не знаю, как отойти от него и не выдать своих эмоций, – пойду, посмотрю, может, моя помощь нужна с Сашей.

Делаю от него пару шагов, как мне вдогонку долетаю его слова, и я замираю на месте.

– Так папа называл маму, когда они встречались. До того, как поженились.

Глава 74

По телу проходит волна неконтролируемых мурашек, меня бросает в жар от волнения, смятения и… смущения? На что, чёрт побери, он намекает?

Не оборачиваясь, ухожу прочь от него. Главное, не дать ему понять, насколько взволновали меня его слова.

Минут через десять, прогулявшись и немного успокоившись, возвращаюсь в палату.

Нана Гурамовна практически постоянно кружится рядом с сыном. Она больше не предпринимает попыток поговорить со мной наедине, но я очень часто ловлю её любопытный, но в то же время добрый взгляд на себе.

В этот же вечер к Давиду приезжает большое количество родственников с обеих сторон, в палате становится довольно шумно и тесно. Но как сказать им об этом, не знаю.

Вдруг приходит сообщение на телефон:

«Может, нам выйти, мы тебя не смущаем?»

Давид успевает следить за моим настроением, даже когда активно общается с роднёй?

«Если это вам не сложно», – быстро набираю ему в ответ.

Буквально через минуту Давид вышел из палаты, а за ним и все его гости. В холле они присели на диванчики, а я засобиралась домой. Нана Гурамовна осталась в палате. Пока её сын отвлечён, она открыла ноут и начала перезваниваться и переписываться по работе.

Пока не ушла и не забыла, я решила написать ему «Спасибо», надеюсь, он и без объяснений поймёт за что.

И сразу получила ответ:

«Для тебя и Сани – всё что угодно!» А следом прилетает: «На шкафчике справка для тебя, от Дана. Даты заполни сама, какие хочешь».

Не смогла сдержать счастливой улыбки от прочтённого сообщения, а посмотрев на Сашку, поняла, что он наблюдал за мной. Не скрываясь, подмигнула ему, а после показала язык и как ни в чем не бывало продолжила сборы.

Тётя Таня тоже постоянно что-то делает возле Сашки. То руки ему массирует, то ноги. Помогает ему сгибать и разгибать их. Готовит к первой прогулке после операции. Сначала по палате. А завтра, если всё будет нормально, то и вдоль коридоров больницы.

На ночь я отправилась домой. А утром со справкой в руках, как и советовала тётя, пошла в универ.

Так продолжалось в течение недели: с утра – на учёбу, потом – к Сашке в больницу, вечером – домой. Дядя появлялся раз в день, общался с сыном и уезжал. Тётя и я попеременно ухаживали за Сашей. Он уже начал вставать. В такие моменты к нам присоединялся Давид, и два друга совершали медленные прогулки по коридору туда и обратно.

Сам Давид же к концу недели готов был к выписке. Раны заживали. И уже не требовались постоянные перевязки. Но он сам отказался покидать палату. На что его мама пожала плечами и уехала с пожеланиями скорейшего выздоровления Саше и надеждой на встречу уже вне больницы.

Тётя теперь приезжала, только чтобы привезти еду, её постоянного присутствия не требовалось. С утра с Давидом, после обеда и со мной – этого Сашке было достаточно.

И если до этого времени Давид никак не проявлял открыто ко мне своего отношения, то, как только обе мамы уехали, нам в палату стали привозить цветы. Каждый день, приехав в больницу, я спускаюсь в приёмный пункт и забираю у курьера букет. Записки складываю в свою сумочку. Лично мне отправитель ничего не говорит, лишь смотрит на меня и мою реакцию, постоянно находится рядом со мной и веселит, поэтому и я молчу по поводу цветов.

Каждый день Давид открывается мне с новой стороны, как парень и как друг. С какой серьёзностью он отнёсся к словам врача и следует его инструкциям по выполнению всех заданий для Саши, соблюдению распорядка дня, режима питания. Никогда бы не подумала, что брутальный пофигист, мажор, грубиян и задира может с такой основательностью выполнять поручения и опекать друга.