Надменный любовник

— Алистэйр! — снова проревела Изольда, еще раз демонстрируя манеры своей молодости. Она приближалась.

Алистэйр со вздохом сожаления освободил Джессамин, ее губы, ее грудь, ее тело и отступил, не сводя с нее глаз.

Она стояла, прислонившись к двери, с закрытыми глазами, бездыханная, слегка вздрагивая. Губы ее были влажными и горели от его поцелуя, она была бледна и выглядела так, как будто он до основания разрушил ее маленький благополучный мирок. Он мог только надеяться, что это действительно было так.

Она была так восхитительна, что он снова было потянулся к ней, но в этот момент дверная ручка повернулась и Джессамин невольно отбросило к нему. Леди Пламворфи вплыла в комнату.

Он поймал ее за руку, стараясь, чтобы Изольда не заметила лица девушки, пока та вновь не придет в себя. Джессамин взглянула на него, и в ее загадочных глазах было столько смущения, боли и желания, что он впервые за много лет почувствовал угрызения совести. Он непроизвольно потянулся, чтобы прикоснуться к ней, успокоить, но ее уже не было рядом, она удалялась от него, прошмыгнув мимо леди Пламворфи и пробормотав что-то на прощание.

Изольда уставилась на него со зловещей гримасой.

— Вы опять шалите, Алистэйр, — проворчала она, от ее игривых интонаций у него по спине поползли мурашки. — Не можете придумать ничего лучше, чем путаться с девушкой из приличной семьи?

— Я думал, она цыганка, — протянул он.

— Вы прекрасно знаете, что нет. Она простая, скромная девушка из английской семьи, ее отец, никудышный человек, разорился.

— Я так и понял.

Изольда кивнула:

— Она что, говорила вам об этом?

— Конечно, нет. Я могу узнать об этом из других источников, Изольда, так же, как и вы. Я отлично осведомлен о происхождении мисс Мэйтланд.

— В таком случае вы полный дурак, если тратите на нее время.

— Я это прекрасно понимаю. Я просто не рассуждал. Она слишком прелестна, чтобы я мог пройти мимо. Вы же знаете, я никогда не могу противостоять подобному вызову.

— Глупый мальчишка! Опыт всегда предпочтительнее неумелости. — Она закатила глаза в неуклюжей попытке к заигрыванию.

У Алистэйра не было никакого настроения флиртовать. Теперь, когда он получил представление о Джессамин, ему уже не нужно было рассчитывать на леди Пламворфи, но чувство здравого смысла подсказывало ему, что Изольда может быть опасным врагом.

— Подумайте, Изольда, — сказал он, — если бы у вас был выбор между престарелым повесой, таким как Кастлетон, и молодым неискушенным созданием, таким как Калдервуд, понятно, кого вы предпочтете. Вам также нравится вызов, как и мне.

— Я полагаю, — вздохнув, сказала она. — Все же, Алистэйр, вы всегда уворачиваетесь.

— Этим-то я и интересен, — пробурчал он, направляясь к двери. — Простите, если я позволил себе лишнее, миледи.

Изольда тяжело опустилась в кресло, решительно сделав своей пухлой ручкой знак, чтобы он удалился. На ее толстом мизинце был один исключительной красоты изумруд, и Алистэйр подумал, а не нарушить ли ему неписаные законы Кота и нанести повторный визит одной из своих жертв. Если кто этого и заслуживал, то Изольда.

— Уходите, уходите, — капризно сказала она. — Но сначала скажите, что вы собираетесь делать с этой девчонкой?

— Соблазнить и бросить, конечно. Вы ждали чего-нибудь другого?

— У вас злое сердце, Алистэйр. Мне всегда это в вас нравилось. Вы напоминаете мне меня саму.

Алистэйр выдавил слабую улыбку, весьма похожую на циничную усмешку:

— Вы мне льстите, Изольда. По этой части с вами никто не сравнится.

Уходя, он услышал ее смех.

Другая, более слабая и ранимая, уже разревелась бы, думала Джессамин, торопливо идя по улицам, окутанным сумерками. Да, возможно, другая девушка, менее уверенная в своей судьбе, была бы разбита, потрясена, растерянна. Но не Джессамин.

— У тебя редкий талант, — говорила ей Марилла много лет назад. — Ты видишь карты лучше всех, кого я когда-либо встречала. Но за это надо платить. Чтобы сохранить этот талант, ты должна оставаться чистой. Нетронутой, неоскверненной мужскими руками. Ты никогда не выйдешь замуж, рядом с тобой никогда не будет мужчины. Если ты нарушишь это, твой талант пропадет, и карты станут для тебя всего лишь красивыми картинками. Если мужчина прикоснется к тебе, поцелует тебя, если он окажется у тебя между ног, то считай, что я тебя ничему не учила. Ты должна выбрать, любовь моя, и ты должна хорошо все обдумать, потому что пути назад уже не будет.

И Джессамин Мэйтланд, в нежном возрасте одиннадцати лет, когда мужчины были для нее не более чем докучливыми существами, а акт совокупления казался ей просто отвратительным, дала свое согласие без всяких раздумий.

Сейчас она была вдвойне рада, что сделала этот выбор. Тщательно кутаясь в шаль, девушка невольно дотронулась до губ. Никто никогда так не волновал ее! Его губы, горячие, сильные, влажные, проникновение его языка — она содрогнулась от воспоминаний. Его руки, тоже сильные, с длинными, тонкими пальцами, которые держали ее в плену… У нее будут синяки, она была уверена в этом. Он — чудовище, извращенный, трусливый негодяй…