Надо помочь Ральфу (СИ)

Мухугук на портрете, что висел на груди Серватория, ехидно улыбался. И не по адресу Максима, а по поводу того, в каком положении оказался Серваторий. Жрецов Мухугук тоже не любил. Трехрогий их знал лучше, чем кто-нибудь другой, и когда видел, что замыслы Посвященного жреца кто-то срывает, получал от этого немалое удовольствие.

– Приятно было познакомиться, – Максим не стал подавать Серваторию руку, здесь это не было принято. – Надеюсь, мы еще встретимся. – Думал он в это время: – «сто лет бы тебя не видеть!»

– И мне было очень приятно, – Серваторий, как всегда, был приветлив. И еще он, сейчас, был немного грустен из-за того, что Максим со своей группой так быстро покидает их. – Нам непременно надо встретиться, – у него уже имелся план, как сделать, чтобы встреча эта состоялась как можно раньше. И прошла успешно.

– Да, – повернулся Максим, к Серваторию, будто вдруг вспомнил что-то важное. – Тут у вас этот, полулысый, – он кивнул в сторону Прокотия, – мы ему, кажется, не понравились. А соображает он, кажется, не особенно. Может, сдуру, поплестись за нами… Станет выслеживать… Ты его не отпускай. А то у нас гномы немного нервничают, а у них еще и секиры… Если он за нами последует, могут зашибить. Жалко будет, он ведь у вас какой-то начальник. Присмотри за ним, чтобы глупостей не делал.

– Присмотрю, – согласился Серваторий, и рожа у него была довольно кислая. – Присмотрю, чтобы он вашим гномам не попадался. – Буду рад снова встретиться тобой, Максим.

– Ага! – встречаться с этим жрецом, да и с другими кикивардами из этой компании Максиму совершенно не хотелось. – Покеда, будь здоров и не кашляй!

Максим последовал за гномами. Когда проходил мимо мангала, глянул на агрегат… Точно такой, он на прошлой неделе видел в своем мире, в супермаркете «Товары для вас», что на улице имени «Защитников Козельска». Как будто их один и тот же мастер делал. «Интересно все крутиться в мире, – подумал Максим. – Здесь герцогство, рабство, кикиварды, гномы… Сказочное и дикое средневековье с дурацкими междоусобицами, баронами и волшебниками… Наш мир вырвался на целых две формации. Даже успел побывать в развитом социализме… (какой он, развитой социализм, Максим не помнил, был еще маленьким. Но родители иногда рассказывали.) А мангалы для шашлыка совершенно одинаковые. И вообще, много похожего.

* * *

Команда, возглавляемая Максимом, скрылась за крутым поворотом оврага, с не обещающим, ничего хорошего, названием «Кривая тоска». Серваторий проводил «гостей» пристальным взглядом. Вполне можно сказать – недобрым взглядом. Затем обратил взор на тех, кого он счел возможным пригласить на небольшой корпоративчик, по поводу начала компании на землях Гезерского герцогства. Отведать сочного шашлыка, и обсудить некоторые вопросы, которые следует решать только с доверенными лицами, в узком кругу. Внимательно посмотрел на каждого, вспомнил, что знает о каждом. И еще раз убедился в том, как несовершенны люди. Даже те, которых он сам выбрал, и к которым относился с достаточной мерой доверия. Портрет Мухугука, что покоился на груди жреца, никаких эмоций не проявил. Трехрогому было скучно. Он и ранее знал, что даже самым лучшим из кикивардов, можно доверять, только, до определенных границ. Да и то не всегда.

Представители «актива» сидели молча, угрюмо, склонив головы. Не о чем было им сейчас говорить, и что-то делать, тоже не имело смысла. Все плохое, что могло случиться – случилось, а лучше уже не будет. Особенно плохо было Брудзилу, начальнику личной охраны Посвященного, который до сего дня был хорошо известен, среди воинственных кикивардов, как отчаянный рубака хитрец и владелец выдающегося носа. Сейчас уже не отчаянный рубака, и не начальник охраны. А известную всем хитрость свою, он может собрать в кулек, засунуть себе в какое-нибудь укромное место, и там хранить, никому не показывая. На прежней позиции остался только нос. Но на помощь носу друзья не придут. Да и какие при его нынешней позиции, могут быть друзья? Теперь он неизвестно кто, и неизвестно что с ним станется. Хорошо если не обвинят в измене, и дадут убраться в какое-нибудь дальнее кочевье. О его судьбе теперь мог знать только сам Серваторий, посвященный в тайны будущего.