Надо помочь Ральфу (СИ)

Красавчик (с недоверием, граничащим с презрением). Не может быть!

Деревня (с тоской в голосе). Все слышали.

Красавчик (наконец осознал… с ужасом и недоумением). Я?!

Деревня (с тоской и сочувствием). Ты…

Красавчик (с тем же ужасом). Что теперь будет?!

Деревня (с глубоким сожалением). Не хочется даже думать…

Красавчик (сердито). А ты куда смотрел?!

Деревня (с недоумением). Я тут причем?..

Красавчик (злорадно). Он тут причем?! Вместе тексты обсуждали, вместе и отвечать будем.

Деревня (нерешительно). Такое мы не обсуждали. Это не честно.

Красавчик (злорадно и уверенно). Ты что, Чухла нечесаная, о честности заговорил?! Я, выходит, виноват, а ты не при деле! Да, кому ты нужен без меня?! Кому из нас поверят? Мне поверят, а не тебе. Думай, что делать будем?

Деревня (сообразил, что в любом случае, хуже будет ему). Надо назвать это оговоркой и дать опровержение. Срочно, пока нас еще не взяли за шкирки.

Красавчик (с надеждой, что сумеет выпутаться). И чего ты крыльями размахался? Чего сопишь? Ты виноват, ты и опровергай!

Деревня (покорно). Сейчас соображу…

Красавчик (через несколько секунд, сердито). Ну, уснул?!

Деревня ( решительно). Готово!

Красавчик (нетерпеливо и зло). Давай! И погромче, чтобы все услышали.

Деревня (во весь голос). Уважаемые слушатели, обращаем Ваше внимание на то, что в наш выпуск вкралась досадная оговорка. В сообщении о торжественном переименовании поселения Черная башня, после слова город, следует слышать слово: «ШКВАРЦЕГРАД!» Повторяю, никакое другое слово слышать там не следует, только ШКВАРЦЕГРАД! Да здравствует лучший город мира, наш ШКВАРЦЕГРАД!

Красавчик (с отвращением разглядывая своего неудачливого напарника). Все?

Деревня (опустив глаза и разглядывая коготки на лапках, с надеждой). Все. Поможешь мне?

Красавчик (покровительственно и небрежно). Честно признайся, что это ты ляпнул. Тогда я подумаю, как тебе помочь. Понял?!

Деревня (быстро сообразил, что это единственно разумный выход). Так это же я и ляпнул, начальник. Но не нарочно. По глупости (с глубоким почтением, как будто клялся в преданности) – А ты ведь все можешь… Ты такой!..

Красавчик (небрежно и в то же время покровительственно). Не твоего ума дело, Чухла. Что могу, то и могу. Ну, чего висишь, как воздушный шарик в хлеву? Давай за мной, в наш прекрасный Шкварцеград.

И полетел. Красавчик был почти уверен, что все обойдется. У него, в нужном месте, была надежная крыша. Но все-таки немного нервничал: мало ли что? Деревня покорно потянулся вслед. Понимал, что виноватым окажется он. Пропустят через ощип и вышибут. Но, возможно, Красавчик прикроет?..

– Вот это они ложанулись! Шквар-це-гад! – с удовольствием протянул Бригсен. – Клево! Надо среди братвы запустить. А крокоданам Шакварц башки посворачивает. Запросто.

– Услышать слово «Шкварцегад» от работающих на волшебника птиц, весьма приятно, – Эмилий также получил от оговорки крокодана немалое удовольствие.

– Ну его в болото, этого Шакварца, вместе с его крылатыми шпионами. Главное, у этих птичек сейчас есть чем заняться. О том, что они видели нас, каркать не станут. А нам надо торопиться к Погребкам. Там, насколько я понял, нас никто не достанет.

Максим был прав, следовало торопиться. Так что пошли.

* * *

Поселения низушков, к которым наши путешественники приблизились уже в сумерках, выглядели, как зеркальные отражения друг друга. По обе стороны дороги, стояли одинаковые, аккуратно побеленные домики, с маленькими полисадничками, в которых росли высоченные мальвы разных оттенков, от густо-малинового до бледно-розового, и колыхались, на легком ветерке, огромные оранжевые тарелки подсолнухов. В каждом поселении синел небольшой прудик, чистенький, с купаленкой и крохотным желтым пляжиком. Поближе к дороге, точно, друг против друга, стояли два обширных деревянных здания.

– На первом этаже поселковые клубы, здесь всякая культурно-массовая работа проводится, а также проходят собрания местного актива, и разные торжественные мероприятия, – указал Эмилий на один из этих домов. – На втором этаже – уютные гостиницы. – Нам как раз туда и нужно.

Южные Погребки казались опустевшими: ни одного огонька, ни звука, ни движения. А в Северных жизнь кипела. Дома и деревья были украшены разноцветными фонариками, из гостиницы доносилось стройное, жалостливое пение. На площади, скрытой за домиками, тоже звучала музыка, но плясовая. Судя по топоту и залихватским взвизгиваниям, там ломало на камнях каблуки, не меньше половины взрослого населения. Вторая половина смачно дралась на окраине. Молодецкое уханье и аханье, а также сочные шлепки, размашистых оплеух, органично вплетались в звуковую гамму ночи, над Северными Погребками.

– Не понял, – Максим остановился, внимательно поглядел на одни Погребки, затем на другие. – Эмилий, что у них здесь происходит? Может северные убедили южных, что по ту сторону дороги жизнь интересней? И все туда перебрались? Сейчас пытаются разобраться, кто прав?