Надо же, как интересно получилось (СИ)

Кровь не останавливалась.

Что-то закономерно шло не так, Сэм зашивал и зашивал варварским (а именно типично охотническим) способом рану от пули Дину, но кровь продолжала течь и течь, алыми всполохами растекаясь всюду.

Так много крови…

Вдруг чужая окровавленная рука резко взмывает в воздух, проводит ею, еле касаясь кожи моей щеки, и опадает.

Я чувствую, как стекают кровавые капли по моей щеке. Ощущаю, что меня начинает мутить, на автомате прижимаю ладошку ко рту, готовая вот-вот выбежать вон. Но не выбегаю. Воздух в лёгких будто превращается в туман, я дышу, дышу, жадно втягивая воздух, имеющий здесь привкус медикоментов – какая качественная иллюзия, однако – и не могу надышаться.

Как тогда.

Маленькое тело на руках едва дышит, слышаться едва уловимые всхлипы. Маленькая, лёгкая детская рука дрожа поднимается к моей щеке, опускается на неё, застывая в таком положении. Ладошка её такая холодная, а кровь – тёплая и липкая, и этот контраст убивает, заставляет задыхаться. Малышка вся в крови, серые глаза залиты слезами, отчего почти потеряли свой цвет, похожий на грозовое небо.

— Элис… – тихий детский голос звучит хрипло. – Я умру, да, Элис? Помоги мне, сестрёнка…

Меня мутит, всё плывёт перед глазами, а всё, что я могу – это прижимать чужое хрупкое тело и судорожно качать головой.

Не умирай. Пожалуйста. Живи.

— Ты же обещала меня защитить, сестрёнка… Почему ты не сделала этого, Эли… – чужая рука падает с моей щеки на землю. Глаза девочки стеклянеют и будто выцветают.

Не умирай, нет-нет-нет. Улыбнись снова, сверкни глазами так жизнерадостно, как только ты умеешь. Живи, пожалуйста, живи. Прошу тебя…

Хочется кричать.

Вот только из рта не вырывается не звука.

***

— …Элис? Ты вообще меня слышишь? Ты в порядке? – слышу я наконец-то Сэма, пытающего растормашить меня.

— В норме. – вру я и пытаюсь улыбнуться. Почему-то сейчас я уверена, что моя улыбка больше походит на болезненый оскал. – Что стрялось?

— Как только я начал зашивать Дина, ты замерла, притянув к себе руку, будто тебя сейчас вырвет. – объяснил Сэм. То есть не было всей этой кучи крови, и руки, что коснулась меня? – Тебе стало плохо?

— Не знал, что ты боишься вида ран и крови, – хмыкает Дин. – Раньше такого не было.

— Не было, – покорно и рассеяно соглашаюсь я.

— Возможно, проделки Трикстера влияют так на тебя?

Пожимаю плечами, не отвечая что-то конкретное.

Снова эта девочка. Снова это “сестрёнка”.

Уже не во сне.

Неужели я теперь и на яву вижу всё это? А я так надеялась, что тот случай будет первым и последним.

Кажется, до этого я говорила, что рехнулась потому, что мало чего боюсь и совсем не испытываю ужаса перед Люцифером? Так вот, теперь я кажется серьёзно повредилась рассудком.

“Что ты такое?”

Действительно.

Что я?

***

Не успеваю я отойти от этого… видения? Не важно в общем. Как мы попадаем на новое место действия.

Японское шоу. Юмор у этих шоу специфический, как раз под стать данного субъекта.

Винчестеры возле этих странных приспособлений, переглядываются друг с другом. Я, одетая почему-то в костюм полуголой красной панды, стою почти по середине рядом с ведущим, который расглагольствует про это шоу.

— Начинаем игру. Первый вопрос для Сэмюэля Винчестера, – последняя сказанная по-русски… то есть по английски фраза ведущего, а затем он затароторил что-то по японски, начав отсчёт.

— Как мне ответить, если я даже не понимаю о чём он?

— Отвечай! – кричу я в ответ. Ну же, Сэм, ты же умный. Это всего лишь игра, придуманная Фокусником. В его приколах всегда странные правила. – Просто ответь!

— Я не знаю японский! – взрывается Сэм.

Не, ну этот момент реально жестокий. Он кажется смешным только по ту сторона экрана, когда люди – просто персонажи, хоть и почти что родные, а ты точно знаешь, что ни один актёр при съёмках не пострадал. Люди, конечно, зачастую жестоки, но подобного “удара судьбы” Сэму я не желала.

— Просто пожелай ответить, Сэм! Не важно на каком языке. – затароторила я. – Просто прийми правила игры!

И за секунду до того, как выйдет время, Сэм отвечает. Дин в последсвии руководствуется тем же правилом, и Трикстеру надоедает.

— Испортила всё веселье, – обиженно тянет он, внезапно из ведущего превращаясь в себя. Странно, а разве он не должен был это сделать позже, уже после того, как Кас появится и попытается забрать Винчестеров?

Как по заказу появляется ангел, он успевает только спросить у братьев, что они тут делают, и тут его перемещают прочь.

— Куда ты дел нашего ангела, Фокусник?! – вопрошает Дин.

А этот шутник натягивает на мгновение личину ведущего-японца и издевательски тянет с акцентом:

— Мистер Фокусник не любит тех, кто портит ему веселье.

В словах – ощутимая угроза. Не смотря на его улыбку, он более, чем серьёзен.

— Ты действительно считаешь, что это того стоит? – успеваю спросить я прежде, чем он нас перекинет куда бы то ни было. – Это глупо, как минимум.

Я не хочу учавствовать в этом театре абсурда.

Я слишком слаба, беспомощна и напугана после того ведения, чтобы с улыбкой играть в его пьесе.

— Какие нынче наглые смертные пошли, – фыркает он.

Наглые-наглые, ещё какие.