Надоело говорить и спорить

Весь колхоз уже только и ждет этого, сторожат, чтобы и вправду не повесился.

Председатель сам на своем «газике» пьяный приезжает к березе. В кустах уже ждут его пластуны. Как только председатель набрасывает веревку на шею, так из кустов выходит все население колхоза и с воем и плачем устремляется к нему, кричат: «Не надо, Сергей Федорович». Он делает вид, что не видит людей, прилаживает поудобнее веревку. Наконец обращает внимание на идущих, хмуро на них смотрит. Сам начинает плакать.

– Не любите вы меня, не любите, – бормочет он сквозь слезы.

– Любим, еще как любим! – утверждают подходящие к нему, а некоторые уже и на коленях.

– Не любите!

– Любим!

Дело кончается тем, что председателю подносят чарку. На этом запой и кончается.

• Секретарь Пензенского обкома о Салтыкове-Щедрине: «Так, понимаете ли, оклеветал область, а приходится юбилей праздновать!»

• – Вот все говорят – отец, отец. Я почитаю его, как отца, отмечаю его память. Он был чистым и честным человеком. Но он был фанатиком. Я не знаю, Юр, кем бы он сейчас стал.

• Он работает без отдыха, чувствует историческую обязанность. Маленькая комнатушка, вся забитая книгами и папками под номерами. И гантели. Он работает на вечность. Он не должен раньше времени умереть. Он пишет, пишет, потом поднимает гантели в перерывах.

• Булат поехал во Францию через Мин. культуры. Какая у вас ставка? Никакой. Ну, значит, вы еще останетесь должны нам.

Иваненко – тот самый герой Ивашкиады. Ну, мы для вас сделали невозможное – выбили для вас ставку Образцовой. Или Архиповой. То есть пополам – 50% себе, 50 – государству. Отдельное купе – купили два места.

• В дверях: «Ты меня целуешь?» – «Конечно. Условно».

• Они прожили уже три года. Он все время говорил: «Когда я слышу ее голос по телефону, я с ума схожу».

Он настаивал, что именно по телефону, хотя я тоже с ней говорил именно по телефону, и голос у нее неприятный и сухой.

• Когда Володя Смирнов уходит на работу и говорит Надежде (та закрыта в кухне с попугаем, который не любит, когда уходят): «Я пошел, Надюша», она ему отвечает: «Я рыдаю!!!»

• Письмо в ВАК: «Я ничего не хочу сказать плохого о соискателе. Вы просто вызовите его в Москву. Не задавайте никаких вопросов, просто поставьте перед собой, и вы увидите, какой перед вами стоит ишак».

• Волк в овечьей шкуре – чекист в дубленке.

• – Рабиновича можно?

– Он на даче.

– Он купил дачу?

– Нет, он на даче показаний.

• – Петька! Где мой белый «Мерседес»?

– Вон, Василий Иваныч, ссыть на лугу.

• Торт «Леонид» – без яиц и масла.

• Я помню, помню Котлас. Нары трехэтажные, потолок рукой достать.

• Дорогая редакция! Я себя чувствую, но очень плохо.

• Убить пересменщика. Любовь под вазами.

• Географы могут сколько угодно утверждать, что горы – это рельеф. Но мы-то знаем, что «лучше гор, – как сказал поэт, – могут быть только горы, на которых никто не бывал».

• Знание – сила, а сила есть – ума не надо.

• Речь на своих похоронах, записанная на пленку.

• Какие проблемы? Паричок простирнуть надо.

• Самодеятельные дети.

• Наше отечество – небо. Наша извечная тоска – тоска странника.

• Ласточка Толя и Слава задумали и давно готовили замечательный профессиональный номер. Суть дела состояла в том, чтобы перепутать багаж спецрейса, на котором прилетел министр иностранных дел, и на сорок пять минут получить в свое распоряжение шифровальные машины, которые он привез с собой для защиты своих переговоров с премьером. Репетировали два автобуса со слушателями высшей школы. Наконец, когда министр прилетел, все это и начали проделывать. Ласточка, в то время начальник таможни, крутился. На двух электрокарах были поставлены аккумуляторы с «Икарусов», и они с быстротой звука увезли шифровальные машины. Печати, способ упаковки, сургуч – все было уже известно. В машины вмонтировали сигнальное устройство, чтобы они работали в эфир. Ласточка стал получать на свою голову тумаки. Высшая школа, переодетая в носильщиков, действительно смогла создать бардак с багажом на несколько рейсов, два из которых были вообще фиктивными. Однако никто и не знал, что проводится операция. На Ласточку посыпались тумаки, майор из «девятки» орал, что его снимет, немец из безопасности тоже бегал, но, в общем, дело было сделано. Огромную работу в считаные минуты провели.

Это – театр. И пьеса написана с размахом, и есть завязка, кульминация и развязка, и актеры есть первых ролей, и статисты, и все понимающие постановщики, и ничего не понимающие простаки. А на балконе стоял главный режиссер спектакля Слава и посматривал и посмеивался.

Таким образом, во время переговоров были заранее известны все ходы противной стороны. Толя и Слава в мирное время за это получили по ордену Боевого Красного Знамени. Ласточке – хер. Но стерпелся.

Через год его жена, преподаватель ВГИКа, поехала на год в Италию и там по пьянке проболтала о своем муже любовнику. Феликса прогнали. Хорошо, что не убили, с печальной улыбкой сказал он.

• Грузин дал пять тысяч, чтобы его сын поступил в Москве в институт. Сын не поступил. Грузин возмущался: «Слушай, у них просто коррупция!»