Надоело говорить и спорить

Но тогда был достаточно неприятный момент в наших бардовских отношениях: у Никитина с Берковским начинались какие-то трения. И когда дело дошло уже до монтажа, я записал эту песню сам, вчерне, для того чтобы она у меня под кадром была. Эта песня мне была вот так вот нужна!

Мне утром сдавать картину – так называемый немой вариант, но с музыкой, конечно, и с песнями. А вечером Митя Сухарев мне сказал: «Знаешь, мы с Витей против использования нашей песни, мы только что узнали…» Это было для меня диким ударом. Я вообще-то разговаривал с ними об этой песне где-то полгода назад – Митя просто забыл. Для меня это было кошмарнейшим ударом, кошмарнейшим, потому что я без этого эпизода обойтись не мог. Не потому, что был снят материал – я бы, конечно, мог его выбросить, но это уже было в ткани фильма, это уже стало его частью. Я не мог поступиться ни этими фотографиями, ни этой темой.

Я сказал, что как-нибудь вывернусь из этой ситуации. Но на сдаче картины, к моему счастью, одна из наших дам, которой в другой ситуации я горло бы перегрыз за эту песню, сказала: «Вы знаете, там вот не очень понятные строчки. Что такое «с бритыми навечно головами»? Что это такое?» И я за это уцепился, сказал: «Да, я посмотрю вообще с этой песней…» И под эту марку я песню снял. Иначе мне пришлось бы объяснять, что я с кем-то поругался, а там и так все висело на полуволоске. И этот «непрофессиональный композитор», и режиссура, и Арнольд, который «с мешочком» не может работать, – все это было на моих плечах. Все это было каким-то кошмаром!

Песню я снял, но был вынужден за короткое время написать другую, которая была бы, во-первых, не позорной, потому что, когда ты находишься в условиях, которые тебе диктует не вольное творчество, а невольное, то ты это понимаешь, и во-вторых, которая подходила бы к картине. И вот, наверное, за пять дней я написал текст к песне «Военные фотографии», а Сережа написал музыку. Получилось, во всяком случае, не хуже.

Я очень рад, что написал эту песню: я ее часто пою, когда собираются пожилые люди в зале, и вижу, как она действует на них.

Итак, она подошла. А Витя с Митей Сухаревым хотели представить свою песню как-то более, как им казалось, солидно, но никакого источника для представления ее они не нашли. Так она практически осталась не задействована, что, в общем, очень жалко.

Фильм заработал приз «Трезубец Нептуна», это второй приз на Международном кинофестивале «Человек и море» в Риге. В этом конкурсе участвует фактически весь мир: канадцы, японцы, американцы, поляки… Тридцать пять или сорок морских государств. Там мы победили многих.

Картина «На полюс!» (1979) – с интересной историей. Она об экспедиции Шпаро на Северный полюс. Они просили меня заняться этим фильмом – режиссер и студия. Должен сказать, что картина находилась в совершенно безнадежном соотоянии. Она была, во-первых, неплановая, что сразу влекло неприятности: ее не финансировали, не давали монтажных и так далее и так далее. Во-вторых, у этой картины были сняты начало и конец, а все остальное снимала экспедиция Шпаро. И там нужна была большая тонкая работа, которую я и проводил: я перемонтировал картину и написал текст к ней. В результате она сразу выстроилась.

Должен сказать, что в кино – в документальном и игровом – бывает несколько сдач. Первая из них называется «немой вариант»: картина сдается с минимальным текстом. В документальном кино – вообще ни одного слова на экране: автор сидит и читает текст по бумажке.

К нам на сдачу немого варианта приехал сам Шпаро, чем я был очень недоволен. Я сказал: «Я уважаю Шпаро, но полработы не показывают». Тем более что все это производит не то впечатление! Немой вариант могут смотреть и оценивать только профессионалы. Правда, Шпаро на сдаче этого немого варианта молчал, но когда мы пришли из кинозала в комнату, он сказал, что все это не то, все эти песенки…

А мы для картины написали с Никитиным песню «Вы теперь к разлукам привыкайте…» – переделка «Тихоокеанской», она же «Полярная». И очень хорошо она записалась – Кантюков сделал нам ее прекрасно, а Сергей Никитин исполнил ее. Так вот Шпаро оказался очень недоволен этой картиной и сказал: «Это вам не песенки, нужно было показать…» Но когда нечего показать, ну что показывать? Они ничего толком не сняли. Их кинооператор – просто любитель. Снято по казахскому образцу: вот полынья – мы ее проходим; вот не разгорелся примус – и это очень тяжело. Таких картин я тыщи видел. «Здесь никто не жалуется на отсутствие аппетита…» Как-то я был в жюри, занимался туристскими фильмами, так всего два или три фильма было без этой фразы.

Одним словом, когда мы сдали картину, Шпаро несколько занервничал и стал говорить, что вышел замечательный фильм. Практически благодаря этой картине они получили награды, потому что вопрос об их награждении был уже очень долгим и достаточно скис к этому времени. А когда они привезли ленту и стали показывать, то многие вещи, так сказать, зазвучали. И в Италии эта картина получила на фестивале спортивных фильмов Гран-при.