Надпись на сердце

Выяснилось следующее: о свидании, назначенном ему Лидой, Аркадий ничего не знал. Лида уезжала на несколько дней на совещание библиотекарей в соседний порт. Отъезд ее произошел молниеносно, и предупредить Соева не было возможности. Девушка решила оставить в приготовленной для Аркадия книге записку: где и когда они встретятся в ближайшую субботу. А заместительница Лиды передала книжку Соеву.

И вот, когда Соев после несостоявшегося свидания пришел в библиотеку, первым делом Лида за книжку — хвать! — и вытаскивает свое нераспечатанное письмецо.

Аркадий начал извиняться: то да се... дескать, кто же знал, что в книжке оно лежит.

— Значит, ты, брат, этот учебник принес сдавать, не прочитав? — спросил Соева кто-то из приятелей. — А ведь книга как раз та, которую ты обязался изучить, имеет прямое отношение к твоей смежной специальности! Да и страниц-то в ней сотня с небольшим... За неделю следовало осилить! Может, ты и к другим изданиям тоже не прикасался, относил в библиотеку — и баста?

Соев растерялся. Забормотал что-то насчет загруженности, потом сказал, что эта книга ему показалась легковесной по сравнению с теми, которые он уже изучил.

Но проверить человека легче легкого, особенно когда кругом стоят отличники-связисты, которые любую техническую консультацию могут дать. Задали они, конечно, Аркадию два-три вопроса по тому материалу, который он «самостоятельно», если верить библиотечному формуляру, изучал, да и убедились, что за последние две недели он ни в одну из взятых книг и не заглядывал.

Началось тут выяснение обстановки: почему Аркадий всех обманывал? На что надеялся?

Оказалось, что Соев рассчитывал просто: когда подойдет время проверки знаний, заявить: мол, дается с трудом, прошу помощи, ничего не понимаю. Вот тогда-то только он и начал бы заниматься, но уже, как говорится, с тягачом. А пока решил: «Не стоит себя зря загружать, когда лишний месяц спокойно погулять можно...»

— Выходит, у тебя уже есть две смежные специальности — лгуна и лентяя! — громко сказала ему Лида.

Но тут выдержки у девушки не хватило — что поделаешь, человек глубоко штатский! — она всхлипнула и убежала в самый дальний угол книгохранилища, туда, где стоят книги на букву «Я».

Матросы начали эвакуироваться из библиотеки: с Соевым продолжать душеспасительный разговор нужно было в другом месте...

Разговор этот состоялся. Он был бурным, шквальным — даже Аркадий понял, наконец, что такое обман коллектива, к чему может привести лень.

— Он обманул товарищей по оружию, — говорили выступавшие. — Никаких клятв и уверений его мы слушать не хотим. Пусть докажет делом...

И Аркадий взялся за учебу, да как! Любо-дорого было за ним наблюдать эти последние месяцы. Правда, взыскания, наложенного на него комсомольским собранием, пока еще не сняли, но к этому дело явно идет.

...Лида по-прежнему со всеми одинаково приветлива и самые сложные заказы завзятых книголюбов выполняет точно, споро. Правда, для одного связиста книги по-прежнему подбираются немного быстрее, чем для других, а разговоры с этим же связистом ведутся чуточку дольше, чем с другими посетителями, — ну так что же? Значит, и на этом фронте для бывшего «лгуна и лентяя» не все еще потеряно.

ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНИЕ!

Древний лозунг средневековых магов и чародеев, мечтающих покорить время, — «Остановись, мгновенье!» — широко разрекламированный небезызвестным доктором Фаустом, ныне воплощен в жизнь.

Я горжусь тем, что одним из первых сумел за наличный расчет познакомиться с чудом, остановившим время.

Чудо сие началось в Омском аэропорту, за три часа до наступления Нового года.

Яркий прожектор луны светил ярче, чем все огни летных дорожек, вместе взятые. Мороз, который, видимо, решил доказать, что у него «есть еще порох в пороховницах» и даже самым усовершенствованным холодильникам тягаться с ним рановато, крепчал изо всех сил.

Луна все больше и больше румянилась от холода и, наконец, покраснела так, что стала походить на круглое обветренное лицо аэропортовского диспетчера.

Диспетчера мы считали своим благодетелем: он сообщил нам, пассажирам, летящим в Москву, что через час-два внеочередным рейсом в столицу пойдет самолет «ТУ-114».

— Новый год в таком случае придется встречать в воздухе! — закончил диспетчер, и от улыбки его обветренное лицо стало еще шире, еще круглее. — Прощу компостировать билеты!

Минут за двадцать до наступления новогодия мы уже сидели в мягких креслах реактивного самолета. Салон был неполон — половина кресел пустовала. Может быть, оттого, что рейс был внеочередным, а может, потому, что большинство путешествующих считало более удобным встречать Новый год на земной тверди.

Высокий седобородый мужчина в белых меховых сапогах давно уже захватил инициативу и самостийно взял на себя обязанности «пассажирского старосты». Еще в Омске он всегда с большим энтузиазмом отправлялся к дежурному по аэропорту для «выяснения ситуации», это он завязал дружеские отношения с диспетчером, это он первым узнал о готовящемся внеочередном рейсе.