Надпись на сердце

Оказывается, Костя, как и все его «братья», были воспитанниками детдома, который был эвакуирован сюда во время войны. Но фронт подошел так близко, что нарушилось снабжение, разрушены были дороги, и детдомовцы начали терпеть большой недостаток в продуктах питания. Многие дети даже ослабли от нехватки еды. И вот командование одной из частей разыскало где-то в ближайших поселках одну-единственную, чудом сохранившуюся корову и доставило ее вместе с солидным запасом кормов в детдом. Корова неожиданно заболела, ее пришлось лечить — один из солдат случайно оказался сведущим в ветеринарии. Короче говоря, наиболее ослабевшие и самые маленькие дети буквально были спасены этой коровушкой, которая, кстати, оказалась очень породистой и удоистой. Вот таким образом и получилось «молочное братство».

— Простите, — послышался голос Кости, — но тут Иван Иванович не совсем точен. Это верно, о «молочных» братьях и сестрах он узнал на днях. Но и мы тогда же узнали, что разыскал для нас эту породистую корову-кормилицу и вылечил ее сержант Геолог Иван Иванович!

После этого рассказа тостов было произнесено множество, потом снова пошли рассказы, но, когда очередь дошла до меня, в салоне появилась стюардесса и объявила:

— Москва, товарищи! Самолет идет на посадку!

— Я не виноват, — оправдывался я. — Но чтобы выполнить обещание, я напишу рассказ о нашей встрече и необычайном Новом годе, когда остановилось время! Надеюсь, никто не будет возражать?

— Принято единогласно! — ответил мне хор голосов.

— При одном воздержавшемся! — кивнув в сторону модной дамочки, добавил Иван Иванович.

Но «жена своего мужа» не слышала нас, она накидывала нейлоновую шубку и срочно подкрашивала губы.

Когда мы спускались по трапу самолета на землю аэродрома, радио разнесло в морозной ночной тиши звуки кремлевских курантов: в Москве наступил Новый год.

Я ВАС ЛЮБЛЮ!

ДРУГ НИКОТИНА

Василий Сибилев заплатил в кассу за пять пачек «Казбека» и коробок спичек, подошел к низенькому прилавку, расцвеченному яркими папиросными этикетками, протянул чек:

— Будьте добры, дайте мне пя... — Но тут язык отказался повиноваться ему.

Так бывает порою, когда встречаешься носом к носу с мечтой. С той розово-голубой мечтой юности, о реальности которой даже никогда и не мыслилось всерьез. Василии Сибилев весь короткий период своего совершеннолетия мечтал встретиться с девушкой идеальной красоты, девушкой, как две капли воды похожей на ту, что стояла за табачным прилавком.

— Лена! — строго сказал возвышающийся над прилавком с мундштуками и трубками усатый дядя. — Лена! Почему не обслуживаешь потребителя? Видишь ведь, человек пять минут руку с чеком тянет!

Сибилев перевел дух и многозначительно поведал Лене (Леночке, Ланечке, Еленушке!) о своем сокровенном желании: получить пять пачек «Казбека» и коробок спичек. Больше он не смог произнести ни одного слова — запас храбрости кончился.

Разумеется, на следующий день Сибилев появился вновь. Он долго консультировался с Леной, какие сигареты лучше и почему. Попутно сообщил девушке о задуманной им реформе табачной промышленности: