Надрыв

Он опрокинул стакан, обжигая горло. С. окинул взглядом сумеречную кухню. В его голове пролетела шальная пуля мысли. Сразу после этого он вновь почувствовал темное, беспокоящее присутствие какой-то силы за спиной. «Интересно, а там тоже темно и холодно? Может быть, там тоже ничего не происходит?»

С. налил горьковатой воды из-под крана и только потом заметил из какой кружки пьет. Это ее подарок.

«Желаю, чтобы эта кружка наполнялась только счастьем», – звучало в мозгу С. ее голосом.

Он в припадке бешенства швырнул кружку в стену. Осколки разлетелись по всей кухне. Вода забрызгала столешницу. Крепко стиснутые зубы, казалось, сейчас треснут; ногти больно впились в ладони. Да уж… Крепко приросло. Больно отрывать.

– Дурак, это же была отличная кружка. Лучшая среди всех твоих.

С. выбежал с кухни и метнулся в комнату. На столе зеленая тетрадь с серебристыми буквами на обложке – дневник, который она ему подарила. Там очень много записей…

Забыть, забыть, уничтожить!

С. схватил дневник и разорвал его на куски. Комнату наполнил бумажный дождь воспоминаний.

– Хорошая была тетрадь.

С. молчал…

Глаза жгло от недосыпа. Белый свет усиливал боль. Опершись локтем о стол, он положил на руку голову. Взгляд устремлен на темно-зеленую доску, стоящую напротив. Вскоре дверь сзади него открылась и послышались удивленные веселые возгласы одногруппниц: «О, Саня, да это же ты!» Он сухо буркнул что-то в ответ, лишь бы они от него отстали.

Наконец вошел единственный человек, с которым С. поддерживал общение, единственный, ради которого он вставал и каждый день плелся на эту каторгу, единственный лучик надежды, который угас для него пару недель назад. Вошла Мари. Все сразу оживленно заговорили. С. продолжал угрюмо молчать и молиться, чтобы пара началась как можно скорее, лишь бы никто не заговорил с ним.

Сердце бешено стучало, намереваясь выпрыгнуть из груди. С. сидел рядом с ней. В каких-то тридцати сантиметрах. В любой момент его рука могла случайно коснуться ее руки.

С. молчал. Он не знал, что и – главное – как говорить. Язык онемел и не мог сдвинуться с места. С. откинулся на спинку стула и уставился в белый квадрат лампы на потолке, отключая все органы чувств кроме зрения. Вскоре голоса с его ряда слились в белый шум. С. совсем перестал ощущать свое тело, как будто покинул эту кожаную оболочку. Ему мучительно хотелось уйти. От ее присутствия становилось все хуже и хуже…

– Слушай, как долго ты еще будешь мучиться? Посмотри, как весело она общается с одногруппниками. Посмотри, как спокойно она может не писать тебе, хотя раньше даже один день без сообщений сопровождался вопросом: «Что-то случилось?» Посмотри, как ей глубоко плевать.

– Закройся.

– И зачем ты косишь на нее взгляд? Ты хочешь проникнуть в ее душу и понять, что она испытывает? Может, хочешь найти в ее мимике фальшь, за которой будет скрываться глубокая печаль из-за случившегося? – усмехнулся Голос.

– Прошу тебя, прекрати…

С. опустил голову и тяжело вздохнул. Видимо, вместе с этим с губ все-таки сорвался мат, потому что в аудитории сразу повисла тишина.

– Саш, у вас что-то случилось? – поинтересовался преподаватель.

С. огляделся, не понимая, что происходит и где он находится. Как только С. встретился взглядом с Мари, он сразу же вскочил из-за стола.

– Мне нужно… я сейчас.

И он быстро вышел из аудитории, направившись по светло-серой кишке коридора в туалет.

Из зеркала на него смотрело чужое, изможденное недосыпом, чувствами и алкоголем лицо. Неравномерные темные волоски на щеках и под носом; под глазами мешки, набитые тенями; на лбу уже заметны тонкие линии морщин; вместо губ – сухое шелушащееся нечто.

С. попытался улыбнуться и не смог.

– Во что же я превратился… – вздохнул он.

Наконец-то этот проклятый учебный день подошел к концу. С. сложил свои пустые тетрадки и выбежал чуть ли не быстрее преподавателя. Увы, но его спешка оказалась бессмысленной – он все равно уперся в студенческую массу, скопившуюся около гардероба.

– Эй, Саня! – голос одногруппницы. – Ты за этот месяц ни разу не стоял за вещами, так что держи.

Она протиснулась в очереди, сунула ему красные квадратики с номерами и ушла обратно. С. обернулся. В уголке помимо нее стояли Мари и еще три девочки с его ряда. С. взял вещи, подошел к ним. Мари тихо, но уверенно проговорила: «Спасибо».

С. быстро оделся, махнул рукой в знак прощания и, не говоря ни слова, пошел на выход.

Тонкие нити взаимоотношений оборвались в один момент. До того дня он кое-как, но общался с ними. Теперь он даже не здоровается и не прощается. Раньше волны любви к Мари как бы распространялись на все вокруг, смывая плохие черты, сглаживая все неровности. Но теперь пришла более сильная стихия – цунами отчаяния и действительности, уничтожая все на своем пути.

Уже на улице он услышал до боли знакомый голос.

– Саш, подожди.

С. остановился и попытался придать себе спокойный вид. Не получилось. Руки в один миг покрылись льдом, а сердце замерло в страшном ожидании.

– Давай поговорим, – сказала она.