Надрывы

Хранитель ошарашено остановился и задумался, как бы ему побыстрее и попроще перебраться. Конечно, Седой Клинок многое мог сделать с водной стихией, он это средство Хранитель приберег на потом, а пока просто осмотрелся по сторонам: сплющенная хибарка испуганно жалась к лесу, словно страшась подступающей воды. В подслеповатом окошке виднелся маленький огонек, слегка разгонявший сгущающуюся темень. Хранитель, после некоторого колебания, двинулся к хижине.

Кривая дверь была незаперта, но он негромко постучал.

— Кто там? — услышал он недоуменный хриплый голос, который мог принадлежать как древнему старику, так и просто больному мужчине.

— Не здешний я, заблудился, — как можно доверительнее ответил тролль, напуская на лицо безмерную усталость и блик радости от встречи с человеком.

— Проходи уж, болезный — прохрипел голос.

Хранитель толкнул дверь и вошел внутрь. Обстановка была, мягко говоря, бедной: черный от копоти стол, нескладная печка, на которой и лежал хозяин, скамейка возле стола и гора посуды — вот и все убранство. Под потолком висело несчетное число пучков каких-то трав, а свет давала внушительная восковая свечка в изящном канделябре на вид из чистого золота — это был единственный предмет, который поразительно выбивался из общей картины бедности и грязи.

Человек на печке закряхтел и сел, свесив ноги. Хотя человеком он, видно, не являлся. Низенький, не более полутора метров ростом, с густой окладистой бородой, широкоплечий, руки ниже колен, узловатые и сильные, сам лысый, уши маленькие, неестественно прижатые к голове, и узенькие щелочки глаз, непропорционально мелких.

— Вот так гость, — с недовольством прохрипел хозяин, оценивающе глядя на Хранителя.

— Заблудился я… — развел руками тот.

— Да ну? — как-то недоверчиво сверкнул глазами хозяин. — Это ж где надо шляться, чтобы из Вечных Гор сюда забрести…

Хранитель напрягся, рука сама собой потянулась к рукояти клинка.

— Ты, тролль, не кипятись, не след нам с тобой враждовать, — примирительно поднял руку хозяин. — Не человек же я, али не узрел?

Хранитель молчал, но руку держал на рукояти.

— Ох, ты, горячий какой! — поцокал языком хозяин. — Ты мне не грози, не боюсь я. Смерти не боюсь, уж не ведаю, может, она и в радость мне. Леший я, али не слыхивал про таких? Мы никому особливо зла не чиним, коли не со злом к нам приходят, так что не хватайся за меч, не след… — леший вяло покачал головой. — Да и что я могу тебе сделать? Сила-то немалая в твоем мече сокрыта, не чета мне, не одолею я ее. А ты, часом, не перебраться ли желаешь? На берег противный?

— Желаю, — ответил Хранитель, несколько успокоившись.

— Ох, и непросто будет это, ох, непросто… — сокрушенно покачал головой хозяин.

— Отчего же? — удивленно вскинул брови тролль.

— Озеро-то не плавное…

— Что? — не понял Хранитель.

— Плавать по озеру-то возможности нет.

— Отчего же?

— Никто до берега не доплывал, гинули все, как тонули, но нет, кабы тонули, я бы знал. А так… просто гинули неведомо куда.

— И что, все время так было?

— Да где там, все время! — махнул рукой леший. — С месяц как будет! А, что там говорить! Ко мне тут раньше что ни день, так пара-тройка людишек заглядывала, травки какие целебные прикупить, от порчи какой излечиться… а ныне — никого, за цельный месяц только ты один и заглянул, а остальные сгинули в озере.

— Что-то ты темнишь… — подозрительно прищурился Хранитель.

— А раз темно, вон тебе лодка, у бережка стоит, и весла там имеются. Бери, не жалко! Только после на меня не пеняй! — рассердился леший.

Хранитель сверкнул глазами, выбежал вон и хибарки, отвязал лодку, сел в нее и начал быстро грести, удаляясь от берега.

Леший вышел на берег и с грустью посмотрел ему вслед.

— Олух, — прошептал он с безразличием, закрыл дверь и пошел спать.

Хранитель, спокойно работая веслами, доплыл до середины озера. А потом сумерки сменились мраком ночи и на спокойную гладь медленно опустился туман. Сначала легкий и прозрачный, он постепенно густел, белесые клубы становились серыми, грязными, словно ночь выстирала в тумане свое грязное белье. Хранитель заметил, что скорость замедлилась, он протянул руки и коснулся воды — она была вязкой, словно жидкий кисель, и теряла прозрачность. С каждой секундой она становилась темнее, пока, наконец, не приобрела матово черный цвет, абсолютно глухой и мертвый цвет ночи.

Хранитель не чувствовал присутствия магии, ни малейшего, но что-то было не так. Он перестал грести, тревожно озирался по сторонам, но туман стал совершенно непроницаем, даже поверхность воды на расстоянии трех метров не была видна.

— Что за ерунда, — пробормотал тролль, поглаживая рукоять Седого Клинка.

Время остановилось. Все застыло: ни малейшего порыва ветра, пелена тумана совершенно не менялась, лодка, словно вмурованная в гранит черной воды, не двигалась.

Хранитель испугался. Он с силой ударил веслом по воде — с вязким хлюпаньем весло погрузилось в черноту и по ней разошлись вялые круги.

— Ф-фу-у… — с облегчением выдохнул Хранитель. По крайней мере мир не застыл вокруг него.