***надцать лет спустя

- Тебе и должно быть страшно, - он резко подошел и, отбросив назад её рассыпавшиеся по плечам волосы, плотно обхватил Ларисино лицо ладонями. – Я тебе уже сказал, зачем приехал, повторять не буду. Что ты себе по этому поводу напридумывала, мне примерно понятно, так вот – забудь. Даже если бы оказалось, что ты и сама в это дерьмо умудрилась влезть, я бы тебя отмазал. И если ещё раз что-то такое услышу, по заднице всё-таки надаю, поняла?

Лариса медленно, будто завороженная, кивнула. Реветь расхотелось, зато адреналин, ещё секунду назад бушевавший в крови, резко ударил в голову, иначе с чего бы ей было сказать:

- Сашка…

- Что?

- Я тебя сейчас поцелую. – Прозвучало это с оттенком угрозы.

Чернышов молчал, и молчание это было неоднозначным. В том, что отговаривать он её не станет, Лара была уверена. Чай, не малолетка, первый раз обнимающаяся с понравившимся мальчиком, да и про благотворное влияние небольшого скандала на сексуальную жизнь знала. Но и инициативы не проявлял, это уже настораживало. Поэтому, собравшись с духом, будто предстояло прыгнуть с обрыва в реку, зажмурилась и потянулась к его рту.

Осторожное первое касание, едва-едва прижаться и тут же на миллиметр отпрянуть, впитывая ощущение теплых гладких губ. И ещё раз, чуть смелее и дольше, но всё так же легко, будто поглаживая и согревая своим дыханием. Кончиками пальцев проследить линию челюсти, цепляясь подушечками за отросшую щетину, ещё не заметную глазу, но уже колкую и шершавую, раздражающую чувствительные рецепторы настолько, что дыхание рефлекторно сбилось. Стало глубже и тяжелее, будто приходилось прилагать усилия, чтобы вытолкнуть воздух из легких. И сердце тут же зашлось в тревожном стаккато, быстром и гулком, отдающимся в ушах.

Лариса сама не поняла, когда поднялась с кресла, на мгновение заметив только, что пришлось привстать на цыпочки. И ничуть об этом не жалела, потому что именно так оказалась прижата к Сашке всем телом, распластавшись на его груди. Его пульс так же суматошно колотился под её пальцами, обнимавшими за шею. И не менее тяжелое, чем у самой Лары, отрывистое дыхание опаляло губы. Хотя, наверное, горели они не от него, а от резких ласк его рта, горячих и будто терпких.

Звон в ушах становился нестерпимым, надоедливым и раздражающим, и Лариса недовольно что-то проворчала по этому поводу, не отрываясь от Чернышова. Хотелось ластиться, как кошке, ещё ближе, чтобы окунуться в его тепло, тереться о голую кожу, может, даже оставляя на ней следы. Не из желания причинить боль, а от полноты ощущений, которые переполняли, захлестывали с головой, дурманя разум.

И ладони, сминающие её платье, едва не до боли сжимающие талию, никак не помогали и не унимали этой отчаянной нужды быть ещё ближе. Как и поцелуи, казалось, оставляющие следы на шее, будто тонкую кожу прижгли каленым металлом, навсегда оставив тавро.

Не сразу, но до Ларисы дошло, что этот звон имеет всё-таки стороннее происхождение. И если минуту назад звонил и вибрировал Сашкин телефон, то теперь проснулся уже её собственный, просто свой рингтон узнала не сразу, да и ну его к черту! Однако тот, кто сейчас пытался им с Чернышовым дозвониться, был упорным и явно не желал мириться с игнорированием.

- Да ответь уже, - просипела Лариса, с трудом оторвавшись от его губ. Но отодвинуться сил не было, так и повисла, цепляясь за Сашкины плечи и судорожно дыша ему в шею. – Иначе не отстанут…

Судя по приглушенному то ли рычанию, то ли сдавленному ругательству, Чернышов был с ней согласен, потому, так и не отпустив Лару, другой рукой полез в карман джинсов. Мельком посмотрел на имя абонента, явно собираясь забросить телефон куда подальше, но всё же рявкнул:

- Да!

Лариса тихонько хмыкнула – если бы ей ответили таким тоном, не только трубку бы бросила, но и сам телефон отключила. От греха подальше.

- Щукин получил постановление на обыск ваших с Наумовой машин, сейчас они едут к тебе домой. Вы там?

Не то, чтобы у его смартфона был очень громкий динамик, но не расслышать, когда практически прижимаешься ухом к телефону с другой стороны, почти невозможно. Потому Лариса, в первые мгновения не осознавшая, о чем вообще говорит Максим, вдруг застыла, словно заледенела. И по спине потянуло холодом, как от потока кондиционированного воздуха. Это вмешательство обычной жизни в их пусть неидеальный, но все же интимный вечер оказалось таким внезапным и тревожным, что мгновенно напугало.

Чернышов тоже будто закаменел, даже стало немного больно от того, насколько сильно сжались его пальцы на теле Лары.

- Всё понял, спасибо. – Он перевел взгляд на побледневшее лицо Ларисы. – К машине. Быстро!

Она не смогла бы наверняка сказать, закрыла ли вообще квартиру или бросила дверь распахнутой настежь. Почти кубарем слетела по ступенькам, хорошо хоть догадалась сунуть ноги в мокасины, а не напялить только недавно снятые туфли. В голове было удивительно пусто и звонко, да, тревожно, а когда увидела выражение Сашкиных глаз, то и вовсе перепугалась, но всё равно сразу не осознала, что происходит.