***надцать лет спустя

Чай был горячим и чуть горьким от трав, но согревал не он, а ладони, мягко поглаживающие спину. И губы, бережно, даже излишне осторожно касающиеся шеи сзади, чуть ниже линии роста волос. От этих касаний внутри что-то ёкало, сжималось, а щекам становилось жарко. В голове же чуть звенело, и мысли разбегались, только кровь в ушах шумела так, будто за окном накатывали морские волны. И не было никаких сил и желания отодвигаться, когда теплые пальцы стянули бретельки лифчика – того самого, особо красивого! – и такими же осторожными движениями легли на голую кожу, касаясь легко и до того недостаточно, что Лариса сама подалась вперед, крепко вжимаясь грудью в мужские ладони. И целовать начала сама, слепо ища его губы и не решаясь открыть глаза. Пусть в комнате было почти темно, но так было проще. И одновременно сложнее, ведь, не видя его, могла только ощущать. Потому вздрагивала всем телом от более смелых и откровенным ласк, но ничуть не протестовала и даже зашипела что-то ругательное, когда над ухом раздался хриплый шепот:

- Уверена?

Может, уверена до конца и не была, но отодвинуться сейчас точно не хотела.

И ничего, что до ужаса стеснительно, в темноте же этого не видно.

И ничего, что больно – в книгах это описывалось как-то совсем по-другому. Что вроде «незаметного укола мгновенно прошедшей боли». Ничего себе незаметный укол! Но и это ерунда, перетерпит, тем более что в темноте слез все равно не видно.

А он как-то заметил, раз, надсадно дыша, целовал солёные щёки и шептал что-то на ухо. Лариса всё равно не понимала, что именно, но от нежности в его голосе и боль проходила, и хотелось улыбаться. И жадно ловить ртом его губы, чтобы попробовать этот шепот на вкус.

2013 год

Лариса и хотела бы отшатнуться, чтобы можно было сделать вид, будто ничего не произошло, но не смогла. Даже не потому, что Чернышов держал, хотя и это тоже – ладонь на пояснице прожигала сквозь хлопок платья не хуже утюга. И не из-за стоящего за спиной стола, лишавшему возможности отпрянуть.

Она, как завороженная смотрела в глаза, чувствуя на чуть саднящих губах тот самый вкус. Казалось бы, глупость какая, столько лет прошло, но от этого ничего не менялось. И она сама, как ни старалась убедить себя в обратном, тоже не поменялась. Не получилось у Лары им переболеть, просто временная ремиссия, а теперь вот обострение…

Стук в дверь прозвучал негромко, но так неожиданно, что они оба вздрогнули. Но рук Чернышов не отпустил, поэтому пришлось чуть оттолкнуть, упираясь ладонями ему в грудь. И откашляться, иначе по сиплому голосу стоящий за дверью уж точно догадается, что здесь происходит:

- Да?

- Лариса Николаевна, у вас всё в порядке? – входить Марина не стала. Да и дверь не распахнула, только приоткрыла на несколько сантиметров.

- Да, всё хорошо.

- Просто у вас тут было шумно… - Сгустившееся в приемной любопытство можно было чуть ли не руками потрогать.

- Марина, всё прекрасно, спасибо за беспокойство.

Лариса всё же сумела бочком прошмыгнуть к своему креслу, будто отгораживаясь от Сашки столом и судорожно попыталась поправить волосы. И как только умудрился за несколько секунд растрепать до такого состояния…

- Лар, только давай не будем делать вид, что ничего не было.

Той минуты, что копалась с прической, хватило на то, чтобы привести мысли в жалкое подобие порядка, но и то хлеб. Разве что так и не сошедший со щек яркий румянец портил весь эффект.

- Саш, мы это уже обсуждали. И я согласилась, что поговорить надо, но, - она сделала витиеватый жест рукой, - потом.

Судя по упрямо поджатым губам, ответ ему совершенно не понравился. Возразить же не успел, Мартышка не заморачивалась стуком в дверь, сразу её распахнув. Лариса мысленно вознесла хвалу, что в первый раз это была Марина, в силу опыта сообразившая, что резко врываться в кабинет начальства не следует.

- Ну, что, мы едем? – она на секунду замолчала, с недоумением глядя то на явно смущенную крестную, то на дядь Сашу, даже не оглянувшегося на шум. – А что у вас тут было?

- Марта, мы разговариваем, - голос у Чернышова был несколько прохладным. Настолько, что Лара даже едва заметно поежилась. – А врываться без стука вообще не вежливо. Будь добра, подожди ещё пару минут в приемной.

Если у девочки и были возражения, озвучивать она их не стала, справедливо рассудив, что взрослые сами разберутся, а ей безопаснее пересидеть бурю с планшетом. Потом и дверь так же резко захлопнула, успев пискнуть:

- Извините.

- Зря ты с ней так, - помолчав, заметила Лариса, опускаясь в кресло.

Сама того не зная, Мартышка сумела одним своим появлением разрядить обстановку. Во всяком случае, теперь Лара могла дышать полной грудью, а не судорожно хватать воздух.

- Марта уже большая девочка, должна понимать, что это неправильно, - Чернышов тяжело вздохнул и с силой растер лицо. – Я отвезу её на танцы, ты до которого часа работаешь?