Надушенный рукав

—  Когда спали или когда избивали мужа? — проигнорировал Сано приказ Отани. — Он поймал вас на месте преступления?

— Осторожно, сёсакан-сама, — предупредил Ибэ.

Агэмаки спокойно повторила:

— Я не видела его. Как и он меня.

— Прошлой ночью Даемона зарезали в доме свиданий, — сообщил Сано, не обращая внимания на мрачные взгляды сторожевых псов. — Что вы делали в это время?

—  Выехала прогуляться в своем паланкине. — Агэмаки, похоже, осталась равнодушна к известию о смерти Даемона.

— Куда? — осведомился Сано.

— Просто по городу.

—    Довольно! — рявкнул Ибэ.

Сано кивнул. Он узнал, что хотел. Агэмаки была в городе прошлой ночью. Возможно, она и есть пропавшая любовница Даемона — и убийца.

—     Я уверен, что она убила первую жену Макино, — заявил Ибэ.

—     И главного старейшину в придачу, — добавил Отани. — Убив однажды, убьешь и дважды.

—Давайте арестуйте ее! — приказал Ибэ Сано. — Если вам так не терпится раскрыть убийство Даемона, обвините ее и в нем тоже.

Агэмаки застыла между двумя сторожевыми псами словно кошка, которая думает, что, если она не пошевелится, хищники ее не заметят.

Сано возразил:

—     Улики против нее косвенные. Для меня их недостаточно.

— Зато достаточно для суда, — парировал Ибэ.

Сано это прекрасно знал, как и то, что почти все суды при Токугаве заканчивались приговором, даже если ответчик был невиновен. Агэмаки может быть трижды убийцей — а может и нет. Он не сказал бы наверняка. Пусть даже его сын находился в руках сторожевых псов, Сано не мог сдаться и принять неверное решение.

—  Вы дали мне двух подозреваемых на выбор, — напомнил Сано. — Перед тем как кого-то арестовывать, я допрошу Окицу.

Ибэ с Отани молчаливо посовещались.

—  Валяйте, — разрешил наконец Ибэ. — Но не испытывайте наше терпение.

Когда они с солдатами провожали сёсакана и сыщиков из комнаты, Сано оглянулся на Агэмаки. Она все так же неподвижно сидела на коленях, склонив голову, и обнаженная полоска белой шеи словно ждала, когда опустится меч палача.

25

Хирата не собирался открыто являться в поместье Макино и нападать на Тамуру с вопросами. Не хотелось наткнуться на Ибэ или Отани, которые отстранили его от расследования. После театрального квартала он отправился домой и послал сыщика Иноуэ в поместье Макино с наказом выманить Тамуру куда-нибудь, где Хирата мог бы с ним поговорить. Сыщик вернулся с известием, что Тамура на тренировочном поле эдоского замка практикуется в боевых искусствах. Хирата решил, что ему это подходит. Зимой на тренировочном поле никого не было, почти все самураи Токугава предпочитали лентяйничать дома, а не оттачивать боевые навыки.

Однако, приехав на поле, Хирата обнаружил целые эскадроны конных солдат. Кто-то надевал броню на себя и на лошадь. Кто-то тешил воинственный дух в поединке. Оружейные мастера тащили по слякоти пушки, ружья и снаряды. Командиры пытались восстановить порядок. Все носили герб властителя Мацудайры. Тренировочное поле превратилось в бивак его армии. Хирата изумленно огляделся. Интересно, зачем сюда поехал Тамура, который принадлежал к оппозиционной фракции? И где он во всей этой неразберихе?

Хирата начал проталкиваться сквозь толпу. До него доносились обрывки разговоров:

— Властитель Мацудайра вызвал канцлера в поля к северу от города.

—  Бой уже начался. Мы скоро выступаем.

Лихорадка битвы заразительна. Хирата почувствовал, как закипела от возбуждения самурайская кровь. Оглядывая толпу, он заметил свет и движение в здании у изгороди.

Похожее на амбар строение служило для тренировок с мечом. На бумажных окнах за деревянными решетками металась тень одинокой фигуры. Хирата проскользнул через дверь в огромный зал, пахнущий мужским потом, мочой, кровью и яростью. С голых балок свисали горящие фонари, соломенные чучела стояли вдоль стен с зарубками от ударов. Тамура в белых штанах прыгал, делая выпады мечом. Когда он протыкал воображаемого противника, голые ноги топали по грязному кипарисовому полу. Он не обратил на Хирату внимания. Пот блестел на обнаженном торсе и бритой макушке, на суровом лице застыло выражение жесткой сосредоточенности. Напряженные мышцы бугрились, движения отличались плавностью — для шестидесятилетнего он был в великолепной форме.

Тамура закончил серией таких быстрых бросков, что его меч превратился в серебряный вихрь. Потом встал, тяжело дыша. Дыхание вырывалось белыми облаками в холодной комнате. Он опустил меч и поклонился.

— Очень хорошо, — похвалил Хирата.

Тамура, похоже, не услышал. Хирата подошел к нему и громко хлопнул в ладоши. Тамура повернулся на звук, отдавшийся эхом по залу. Раздраженно вскинул брови.

— Сёсакан-сама послал вас снова надоедать мне вопросами? — осведомился Тамура. — Мне казалось, вас отстранили от расследования.

—Это просто случайная дружеская встреча, — заверил Хирата.