Надвигается шторм (СИ)

Я убила человека. Осознание этого проходит словно мимо меня, я не чувствую ничего — всплеск адреналина заглушает на корню все мои эмоции. Мне страшно от этого. Примитивный инстинкт выживания превращает нас в дикарей, чья эволюция превратила  нашу планету в радиоактивную пыль, и мы, разделённые на фракции, генетически изменённые, не лучше их. Я слишком поздно замечаю ещё одну тень. Отскакиваю в сторону, роняю оружие, подошвы скользят по илистым камням, и я неумолимо падаю в пропасть.

Те, кто утверждает, что перед глазами пролетает вся жизнь — лгут. Я не вспомнила ничего, ощущение неотвратимого ужаса смерти заставляет разум отключиться. Сейчас он бесполезен, перед лицом гибели мы все одинаковы.

Чувствую, как больно выворачивается сустав плеча, как сильно бьётся моё тело о мокрый каменный выступ. Натянутая кожа едва не рвётся под крепкой хваткой чужой ладони — кто-то не даёт мне упасть. Цепляюсь за жизнь, как кошка — за скалистые выступы, выламывая ногти до мяса, за чужое плечо, одетое в плотную ткань формы Бесстрашных с синей лентой Эрудиции поперёк, за шею, забитую чёрной геометрией, которую едва узнаю.

— Сказал же, вернусь за тобой, — в родном голосе больше усталости и досады, чем злости. Глотка связана узлом, мне уже нечем плакать, тело бьёт мелкая дрожь, я обнимаю его так крепко, насколько хватает сил, до тянущей боли в мышцах, до хриплого воя в пересохшем горле.

— Эрик! — Он жив, остальное разом потеряло для меня значение. — Мне сказали, что ты… Там же… — смотрю вниз, где на дне каменного мешка пропасти покоится два вражеских тела, один из которых нашёл этот тайный, полузаваленный проход, мнимый гарант моей безопасности.

— Бегут, как крысы, в любую щель лезут. Идти можешь? — Я киваю в ответ. — Давай. Надо выбираться.

Позже я узнала, что из завалов выбрались не все — хлынувшие от взрыва подземные воды унесли жизни нескольких десятков лихачей. От мысли, что имя Лидера могло оказаться среди имён, выбитых на мемориальной табличке у главного входа фракции, я до сих пор не могу спокойно спать по ночам. Бесстрашие удалось отбить с помощью добровольческих отрядов соседних фракций, а оставшиеся бойцы повстанческого движения во главе с Эвелин Джонсон были переданы суду Объединённых фракций. Я слышала, что тюрьмы переполнены, и что Макс с Джанин тайно подписали несколько десятков  смертных приговоров. В Дружелюбии и Искренности это однозначно вызовет большой резонанс, и спокойных времён нам не видать ещё очень и очень долго. Тобиас Итон, Беатрис Прайор и кучка бывших Бесстрашных покинули город, перебравшись за Стену. Никто не стал им мешать.

Сегодняшнее перемирие, торжества по случаю победы и чествование командного состава  — лишь небольшая передышка. В составе делегации от Эрудитов я увидела Колтеров — глава семьи сдержанно пожимал руку сыну, и своего отца, беседующего с Максом. Нам предстоит многое справить и переосмыслить, а угроза войны всё ещё реальна — изгоев, способных держать оружие осталось мало, но мы ни в чём не можем быть уверены.

— Добро пожаловать в семью, — Старший Лидер хлопает меня по плечу, напоминая мне, что я остаюсь в Бесстрашии, пока смерть не разлучит меня с одним из его ближайших заместителей. Так говорили в старых довоенных клятвах.