Наедине с булимией. Обретая себя.

витаминов – да, все это есть, и прекрасно, что врач это понимает. Однако он видит в тебе лишь

пациента, механизм, поддающийся логике, нисколько не принимая во внимание, что, возможно, на

самом деле, логика и пациент несовместимы.

– Опять ты говоришь загадками. Давай пример?

– Пример? Ну, хорошо. Давай разберем в качестве примера ситуацию с некой дамой Н. Она, как и

ты, больна булимией, но ей уже, допустим, тридцать пять. Ход мыслей врача – все признаки

депрессии и нервной булимии, пятнадцать лет – в анамнезе, нехватка витаминов, гормональный

сбой, все остальное хорошо – есть муж, достаток, дети, карьера. Он решает, что дело в

несоответствии навязанных внешних стандартов 90-60-90 и стандартов общества потребления, где

все пересекается с едой. В итоге, на фоне продолжительности борьбы желания оставаться очень

стройной и желания поесть, развивается болезненное желание возместить затраченные

микроэлементы и калории. В итоге – булимия, затем – невроз, затем – депрессия. И круг

замкнулся!

– Логично.

– Да, и доктор так же думает - прекрасно! Он выписывает ей таблетки от депрессии с расчетом,

что они помогут разорвать порочный круг. Ей станет хорошо, с учетом ее интеллекта она понимает

и принимает себя, и станет правильно питаться, оставаясь в нормах худобы. И жизнь наладится,

гормоны – тоже. В общем, перфекто!

– Все верно. Что здесь нелогично?

– А то, что доктор не спросил «Скажите, дама, вам тридцать два, вам секса хочется?»

– О, Боже, а это здесь при чем?

– Конечно, ни при чем. Не очень-то логично спрашивать такое, но все же если бы он спросил, то,

вполне возможно, услышал бы развернутую историю о том, что в тридцать пять ей снова как

пятнадцать. Ей хочется гулять и целоваться, а дома – муж, два сына, куча дел. И каждый день она,

как королева, восседает в джипе и мчится туда, откуда ей хочется сбежать. Приезжает домой,

снимает сапоги, идет во внутренний дворик, нюхает цветы и понимает, что больше всего на свете

ей хотелось бы сейчас убежать к тому молодому парню, который постригает кусты на соседнем

участке. И от этой мысли ей не по себе. Затем она идет на кухню – и глушит эту мысль едой. Ты

думаешь, логично ей прописывать таблетки?

– Дура она, эта твоя пациентка.

– Конечно, дура. А кто не дура? Вот где здесь логика? При этом, заметь, ей очень нравится сама

она, и свое тело. Все дело в том, что в своих проблемах лишь люди сами могут разобраться. И

только ты сама себе помочь способна. А доктор – как костыль – опора в виде опыта и знаний.

– Мда, все запутанно. И что же, не стоило мне вызывать врача? А, может, все же он поможет?

– Все может быть. По крайней мере, это точно лучше, чем лежать на месте и упрекать себя и всех

в своих проблемах. – Она смотрится в зеркало, расчесывает волосы, поворачивает ко мне,

наклоняется и шепчет. – И все равно – пока я не уйду.

Часть II.

Глава 3.

После встречи в реальности наша с Машей переписка приобрела осмысленность и

целенаправленность. Я стала более откровенна, и в ответах психотерапевта мне тоже чудилась

более глубокая заинтересованность в процессе моего лечения. Мне это льстило и подстегивало

исследовать себя все глубже.

Асаны, выполняемые мною по утрам, становились все разнообразнее, занимая при этом большее

время на выполнение, чем раньше. После йоги я словно чувствовала дыхание ангела за моей

спиной, и в такие моменты Она становилась моей союзницей. Все тело расслаблялось, и кровь

бежала по жилам, перекликаясь с внутренними органами возгласами о том, что счастье есть и

нужно жить.

По просьбе Марии, я завела дневник, в котором старалась полностью, используя символику,

описать прожитый мною день. Через какое-то время я могла с точностью определить, какие виды

продуктов мне подходят, какие – не очень, и какие – провоцируют приступы. Я могла проследить

свою деятельность и происходящие в течение суток события, которые косвенно влияли на мое

состояние. Такие образом, в дальнейшем можно было пытаться избежать повторения. «Статистика

– великое дело!» - повторяла я себе.

День за днем количество приступов начало уменьшаться. Иногда, правда, мне казалось, что я

наблюдаю сама за собой со стороны. Словно это не я, а лишь часть меня заперта внутри этого тела,

и нужно постараться освободиться от этих пугающих и давящих на сознание стен.

Я поделилась этими мыслями с Марией, и она порекомендовала мне начать занятия медитацией.

«Это несложно. Вам нужно сесть по-турецки, положить руки на колени, голову наклонить немного

вниз – и расслабиться. Представить, как в животе расцветает огненный цветок, тепло пробирается

от живота до груди, затем до плеч, вниз по спине и через низ возвращается к животу».

Попробовав, я поняла, что это все легко и вместе с тем неимоверно сложно. Расслабиться, не

думать ни о чем и чувствовать тепло – совершенно невозможно, когда голова гудит от раскаленных

тревожных мыслей, незавершенных и запланированных дел, лиц, которые предстоит увидеть и

слов, которые потребуется произнести. Однако я заставляла себя ежедневно проводить пятнадцать

минут в попытках медитации.