Наедине с собой (с комментариями и иллюстрациями)

Но стоицизм, как философия, не стоял на месте, и различий между Зеноном и Марком Аврелием не меньше, чем между Фалесом и Платоном, и даже больше, учитывая, что и временной отрезок между первыми в три раза больше. Если излагать совсем просто, древняя Стоя была такой образцовой философией природы, из которой выводилась философия человека, государства и общества, это была замкнутая система с очень суровыми требованиями к адептам. Стоик действительно должен был научиться быть прозрачен в своих помыслах как ручей и строг как звездный небосвод. Ты не стоик, пока не научился управлять собой со строгостью механизмов и ясностью раз и навсегда избранного самой природой пути. Такой стоик, не знаю, возможен ли в наши дни: наши веганы или дауншифтеры, поселившиеся на хуторе, уж слишком жизнелюбивы для этого первого стоицизма.

Со временем, к I веку до н. э., возникла Средняя стоя, уже не такая суровая, и можно сказать, более политизированная. Эти стоики включили в канон не только основателей своей школы, но и Платона, для которого мысль об обществе была главной, а мысль о природе – второстепенной. Платон, аристократ и монархист, стремился даже к некоторому переустройству природы по образцу правильно устроенного общества – этому посвящен его самый большой диалог «Государство», где он хочет показать, каким образом разумно устроенное государство будет менять мироздание как таковое, река становúтся чем-то другим, если она протекает через разумное государство. Платона многие винили и до сих пор винят в утопизме, технократизме, даже диктаторских замашках, но без Платона мы бы никогда не догадались, что к природе не надо относиться завороженно, что можно не только подчиняться природе и приносить ей жертвы как миру богов, но можно подражать природе, создавать культуру как новую искусственную природу. Можно сказать, Платон – и создатель, и первый философ культуры, и средняя Стоя, обратившись к Платону, стала более «политической» и «культурной».

Один из этих «средних» стоиков, Посидоний, и переехал в Рим, и у него лично учился Марк Туллий Цицерон. С тех пор такой стоицизм, смешанный с платонизмом, и стал римской философией: авторитет Цицерона был непререкаем, но еще существеннее было то, что в Риме стоики и нашли настоящее поле деятельности, где они смогли разнообразить и свои темы, и свой образ жизни. Пока стоицизм был в греческих землях, эти философы просто в частном порядке учили, как жить, а в Риме они стали показывать, как по-разному можно жить, как разными путями можно приходить к одним и тем же выводам. Так образовались Поздняя стоя и три ее столпа в Риме – люди трех разных поколений и совсем разных занятий. Воспитатель Нерона, моралист и драматург Сенека (4 до н. э. – 65) – типичный придворный педагог, просвещенный человек, умеющий учить сложным моральным вещам как будто ненароком. Эпиктет (ок. 50–138), раб, при этом блистательный оратор – тоже типичный self-made, предтеча всех будущих предпринимателей и политиков, вышедших из низов, сохранивших скромность и самодисциплину на вершине успеха. Наконец, Марк Аврелий (121–180), император, терпеливый полководец и мужественный реформатор – прототип всех, кто хочет не разрывать теорию и практику и, давая другим мудрые советы, самому действовать согласно этим советам. Такой человек может быть скромным тружеником, и на своем месте скромного труженика объединять теорию и практику, и если он станет властителем, он не изменит своим привычкам – как раньше была хорошо убрана и обустроена его комната, так станет обустроена и вся страна. Он может допустить роковые ошибки, но никогда не отречется от мужества.