Читаем Наедине с собой. С комментариями и объяснениями полностью

Атеисты существовали и во времена Марка Аврелия, а вот эпикурейцы, атеистами в полной мере не являясь, тем не менее считали, что богам до людей нет никакого дела и о человеческих делах и проблемах они совершенно не заботятся.

Но боги существуют и проявляют заботливость по отношению к людям. Они устроили так, что всецело от самого человека зависит, впасть или не впасть в истинное зло. А если злом является и что-нибудь другое, то они позаботились также, чтобы от каждого зависело не впасть в оное. Но то, что не делает худшим человека, может ли сделать худшей жизнь человеческую? Природа Целого не могла оплошать таким образом ни по неведению, ни по бессилию предупредить или исправить, в случае если она обладает всезнанием; не могла бы она также ни по бессилию, ни по неумелости допустить такую ошибку, как распределение благ и зла между всеми людьми без разбора, как между хорошими, так и между дурными. Смерть и жизнь, слава и бесчестье, страдание и наслаждение, богатство и бедность – все это одинаково выпадает на долю как хорошим людям, так и дурным. Все это не прекрасно и не постыдно, а следовательно, не благо и не зло.

Данное рассуждение относится к стоической философии: не благо и не зло – суть вещи безразличные, то, к чему устремляется стоик. Безразличные, средние вещи, тем не менее, могут привести как к пороку, так и к добродетели – все зависит от человека, который их использует, но не от самой вещи. К примеру, топор: кто-то использует его для колки дров, чтобы затем отапливать помещение – и это использование во благо, а вот Раскольников у Достоевского использовал топор для убийства – и это явное зло. Причем изначально топор – вещь безразличная, не относящаяся ни к пороку, ни к добродетели, и сама по себе, в соответствии с учением стоиков, безразличная в отношении счастья. Вывод однозначен: именно человек решает, каков будет поступок – будет ли он порочен или добродетелен, но вещь безразличная, средняя, не подталкивает его ни к тому, ни к другому. Однако есть еще один нюанс в стоической философии: в безразличных вещах и явлениях различаются вещи и явления предпочтительные и нет. К примеру, здоровье – вещь/явление предпочтительное, а вот болезнь – с точностью до наоборот. Предпочтительные вещи и явления соответствуют природе (в соответствии со стоической философией).

Как быстро все исчезает: самые тела в мире, память о них в вечности! Каково все воспринимаемое чувствами, в особенности то, что манит нас наслаждением, или отпугивает страданием, или прославляется тщеславием? Как все это ничтожно, презренно, низменно, бренно и мертво! Вот на что следует направить способность мышления. Что представляют собою те, убеждения и голоса которых рождают славу?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука