Наедине с собой (СИ)

нужно по узкой металлической «ленте». Сантиметр-другой в сторону – и, соскользнув на грунт, тачка переворачивается. Ее, нагруженную с горой, виртуозно мог гнать только один человек –

огромный, как шкаф, Иван Мазепа. Но уже через недельку я составил ему достойную

конкуренцию, после чего меня в коллективе зауважали.

Дальше в придачу к песку на носилках заносили со склада цемент. Массу лопатами перемешивали

и, когда она была готова, лопатами перебрасывали на дергающееся, словно в параличе, сито.

Просеянная таким образам заготовка служила сырьем для черепицы, которую производят за

стенкой.

***

Оригинальный мужик живет на нашем «кутку». Этакий молчаливый медведь Телюк. Рот

открывает только в крайнем случае. Но зато, как сказанет…

Вот и на днях, разговор у честной кампании зашел о Великой Отечественно войне, о победителях, заслуживающих всяческой благодарности потомков. А Телюк вдруг и говорит:

– Какие герои? Какая благодарность?!

– ?!

– Показывают в кино: бежит, а ему навстречу немцы снаряд выпускают. Он его, расставив ноги

пошире, перепрыгивает и бежит дальше. Это, что ли, герой? Все герои остались лежать на полях

боев. А награды вручали тем, кто оставался жив. Идя сзади.

Конечно, не во всем, думаю, «критикун» прав. Хотя какая-то доля правды в его словах, безусловно, присутствует.

1968 год

Новый год встречал вместе с друзьями Николаем Божко и Петром Халеевым на квартире у

последнего – его родители уехали к родственникам. Ну и, конечно же, подумали о девушках: какой без них праздник? Благо и напрягаться сильно не пришлось: подружка Петра пообещали

прийти не сама, а привести нам с Николаем компаньонок.

Закупили вина, водки, закусок, достали гитару (Петр немного играл). Ну, и стали ждать. Увы, пришла только знакомая хозяина хаты. Так что пришлось нам с Николаем общаться с

поллитровками. Надо сказать, что «с горя» мы это делали весьма и весьма активно. Но не до такой

степени, чтобы в определенный момент не понять, что пару нужно хотя бы на некоторое время

оставить наедине. Деликатно удаляемся в отдаленную комнату.

Друг разваливается на кровати, а я беру в руки находящуюся тут гитару. И начинаю… играть, чего

никогда не делал. А потом еще и петь песни на стихи Есенина. Вошел в такой раж, что едва не

рвал струны и собственные жилы. Мне казалось, что получается настолько классно, что словами

не передать. И вдруг я слышу какие-то непонятные всхлипывания. Разув глаза, увидел: это в два

ручья плачет Николай Б. И, опережая меня, сквозь рыдания произносит:

– Когда ты так научился играть на гитаре?

И тут я поверил, что у меня действительно все получалось. Снизошло наитие? Или оставил

рассудок?

***

И снова снег, и снова холод.

Зима, зима! Я так же молод!

***

Всю неделю (а на улице стоит еще та холодрыга!) езжу в деймановский карьер за песком.

Инструмент – лом и лопата. Транспорт – бортовая машина, что удручает больше всего: песок

приходится не только загружать, но и разгружать (самосвал вторую операцию выполняет без

вмешательства «лопатооператора»). За день успеваем сделать только две ходки. Ведь в карьере

мне приходится вовсю махать ломом, чтобы отколоть кусок песка.

Вчера чуть не перевернулись. Хорошо, что все произошло в пол, а не в городе на дороге со

встречным транспортом. Гололед – я вам доложу: сплошное зеркало. И машину завертело.

Зацепись она о любой бугорок колесом – торчать нам вверх колесами. Однако обошлось. Во

многом благодаря искусству водителя. Кстати, крутил он баранку по ходу заноса, а не против, как

для торможения, как сделал бы я, окажись на водительском месте. Когда он пришел в себя и вытер

пот со лба, то объяснил, почему поступил так, а не иначе. Оказывается, сию премудрость знает

любой шоферюга. Если крутить против, во сто крат возрастает вероятность опрокидывания. А

заносу нужно не противиться, а «помогать». Что ж, видимо, правда, если мы устояли.

***

Неожиданно зашел в гости Петр Левандовский (его родители несколько лет тому назад

перебрались жить в Охтырку). Он уже женился. И приехал к теще на блины.

Естественно, ударились в воспоминания (что в нашем возрасте, наверное, звучит несколько

смешно). Особенно бурно обсуждали случай с «боеголовками в уборной». А было дело так.

В Пирятине до войны был пороховой склад (точнее, арсенал). В ходе отступления наши частично

оружие эвакуировали, частично – взорвали на месте. Так вот, территория, где он находился, стала

излюбленным местом пацанвы, ищущий себе на ж… приключений. Иными словами, мы все там, как ненормальные, рыли землю в надежде что-нибудь найти. И находили, надо сказать, очень

часто. В особенности патроны и боеголовки к минам. Последние, научившись ставить на боевой

взвод (для этого нужно было боеголовку развинтить и вынуть «прокладку» из шариков), мы

взрывали в укромных местах.

В тот раз «рванули» на кладбище, сами залегши за могилой. В воздух поднялся огромный ком

земли, который заметили работники расположенного напротив кирпичного завода. Когда мы

увидели, что через дорогу бежит народ, стали ретироваться. Но нас, хотя и не поймали, но, как