Наедине с собой (СИ)

– Тогда я сейчас позвоню в райком, чтобы тебе сюда привезли пишущую машинку, бумагу и

копирку. Устраивает?

– Еще спрашиваете! – организаторские способности заведующего партотделом меня уже удивляли

не так сильно.

Все шло, как по маслу. Даже когда я на следующий день сказал Реджепу Тойджановичу, что для

материалов нужны и недостатки, что мы должны на них хотя бы указать, проблем не возникло.

После его очередного звонка в гостиницу прислали председателя колхоза – выбранного… для

критики. И все свои недостатки он изложил, как послушный школяр строгому учителю.

Параллельно я клепал передовые, корреспонденции, репортажи и заметки для областной газеты.

Их тут же, по мере готовности, у меня забирали и с оказией передавали в областной центр.

(Забегая вперед, скажу: на обратной дороге нам заплатили – вышло ни много, ни мало по 200

рублей на брата).

За три дня у меня в блокноте были не только темы, предопределенные командировочным

заданием, но и пара дополнительных.

***

Живем в так называемом редакционном общежитии: четырехкомнатная квартира на трех

сотрудников – по «пеналу» занимают две дамы, а смежные конурки я с супругой. Кухня, ванна, туалет – общие. Вот о последнем-то, пардон, как раз и речь.

Ясное дело, утром в места общего пользования каждый стремился, словно вперед батьки в пекло.

Но вот одна из дам в туалет непременно заходила, когда уже все свои дела там сделали. А, учитывая, что никаких дезодорантов у нас не было, ароматы в оном были не французские. И тем

не менее ситуация повторяется изо дня в день. За такое поведение я прилепил даме кличку

«токсикоман». Конечно, оставаясь джентльменом (шутка!), позволяю себе ее озвучивать только в

очень узком кругу – не шире, как говорится, унитаза.

***

Сложность работы с цифрами в том, что каждая из них имеет цену истинную и мнимую. Если, к

примеру, на-гора выдана миллионная тонна угля, то журналист, не раздумывая, берет в руки

авторучку. Увы, стопроцентный «информационный повод» в виде круглой цифири может и

подвести. Ведь, копни газетчик поглубже, и может оказаться, что миллион тонн – план

скорректированный, причем, не в сторону увеличения. Или достигнут за счет штурмовщины, сверхурочных, нарушений техники безопасности труда.

Мало кто из нас думает об этом, завороженный магией единицы с шестью нулями. А жаль…

1980 год

Редактор «Туркменской искры» Евгений Курылев просит секретаршу срочно вызвать к нему

сотрудницу Наталью Чапаеву. И слышит в ответ, что ее на работе нет.

– Где же ее носят черти?!

– В декретном отпуске. Уже и родила.

– Как это так?! – взрывается «шеф». – Ведь я не отдавал соответствующего приказа!

– !??

***

Восьмилетняя Оля старательно рисует что-то на бумаге. (А живут они – что немаловажно в этом

эпизоде вдвоем с мамой, отца девочка никогда не знала). Приносит показать плод трудов своих

праведных сидящей в гостях соседке.

– Это дом, – бесхитростно объясняет Оля, – это лужайка и солнце. А это, – указывает на фигурки в

коротеньких юбочках, – сестры-близнецы. И с ними мама, вот и вся семья.

– Но здесь же не хватает папы, – удивляется соседка.

– А я папу не умею рисовать…

***

От матери пришло полное отчаяния письмо. Она сообщала, что среди дня, когда она стояла у

калитки дома, к ней подошло несколько незнакомых женщин. Сказали, что они из Западной

Украины, что там было страшное наводнение. И теперь они добираются на Донбасс к

родственникам. Однако в пути кончились деньги и, дабы не останавливаться в чужих краях, вынуждены продать золотые изделия. Пару колец предложили купить и матери. Та отказалась.

Распрощалась и пошла во двор. Но, тут, по ее словам, голову неожиданно заволокло туманом.

Слабо помнит, как вошла в дом, вытащила заначку (это было 400 руб. на черный день) и

приобрела у несчастных два кольца и золотую заготовку на зубы.

Вечером похвалилась удачной сделкой мужу (моему отцу). Тот к приобретению отнесся несколько

скептически. Может, это, а, может, что-то другое, заставило усомниться в чистоте сделки и ее

самую. На следующий день, взяв приобретение, отправилась в поликлинику к зубному врачу.

Пересказав вчерашнюю историю, попросила успокоить душу: золото она купила или нет? Тот

сунул изделия – одно за другим – в раствор кислоты. Кольца и потенциальные зубы… мгновенно

почернели. Матери все сразу стало ясно.

– А как же клейма? – переспросила робко. – Они ведь там стоят.

– И чертовски здорово присобачены! – прокомментировал стоматолог. – Научились, гады!

Ни живая, ни мертвая, мать вернулась домой. И написала нам письмо. В котором были такие

строки: «Если вы мне не сумеете быстро выслать четыреста рублей, я что-то с собой сделаю».

Благо, письмо мы получили еще до окончания рабочего дня, успели снять со сберкнижки

требуемую сумму и отправили на Украину телеграфным переводом. Уже на следующий день огни

были в Пирятине.

Как рассказывала впоследствии мать, она «золото» надежно запрятала, полученные деньги

положила в загашник, а отцу сказала, что приобретенное продала соседке. Раз он особого

удовлетворения от ее покупки не испытал.