Наедине с собой (СИ)

Мало того, звучит издевательски. Ведь «уровень» этой самой работы за шестьдесят лет

«поднимали» уже столько раз, что он, наверняка, достиг заоблачных высот. Столь заоблачных, что

саму работу оттуда уже не видно.

***

«Правда» от 30 ноября. Первый секретарь Ленинабадского обкома партии комментирует почту, пришедшую из его региона в редакцию.

Рассказывает, как посещал шелковый комбинат. Одна из работниц там ему прямо сказала: «Да, с

жильем у нас трудно. Не все матери могут отвести детей в детсад: мест не хватает. И мяса в

магазине не всегда купишь. Но… это наши трудности, и мы их преодолеваем».

«Раз так заявляет рядовая работница, – умиляется первый секретарь обкома, – значит, она осознает

свою ответственность, понимает: и от ее личного труда зависит благосостояние народа».

Не будем чересчур придираться к тираде руководителя. Согласимся, что оно и было. Зададимся

другим вопросом. А если та работница – передовик производства с многолетним стажем? Разве

этого недостаточно, чтобы она уже имела квартиру, место для малыша в детсадике и килограмм

мяса на шурпу?

И что, хотелось бы прочитать, сделал лично первый секретарь на воем месте, как он хозяйствовал, чтобы люди имели по заслугам? Наверное, сделал недостаточно, раз вынужден прикрываться

сомнительными пропагандистскими лозунгами.

И еще одно. Дальше собеседница Р. Хаджиева сказала: мол, они все перенесут, лишь бы был мир

на земле. Верно: мир – самое дорогое. Однако не следует этим святым понятием спекулировать.

Ибо мир в голодной стране невозможен!

***

Неужели высший смысл жизни состоит в том, что она не имеет никакого смысла?

***

Романтика – лживая конфетная обертка, развернув которую вместо сладкого нектара сбывшихся

надежд обычно находишь горькую пилюлю бытия.

***

Человек – венец природы. Терновый.

***

У каждого – свои слабости. И лишь одна – общая для всех: любой индивид думает, что уж он –

точно лучше остальных.

***

Боготворить женщину, поклоняться ей проще на расстоянии.

***

Человек живет больше прошлым, чем настоящим и даже будущим. То, что ушло безвозвратно, бесконечно дорого. Нынешним он, наоборот, как правило, недоволен. С завтрашним связывает

радужные надежды, которые, как человек небезосновательно предполагает, вряд ли сбудутся и

поэтому раздражают.

***

26 декабря к концу дня меня вызвал главный редактор и сказал:

– Срочно нужен праздничный материал в новогодний номер!

– Но я свой уже давно сдал!

– Молодец! Но этого мало. Нужен еще один!

– Так есть же люди, которые еще и одному не сдали! – пытался было возразить я, прекрасно

понимая тщетность своих усилий: просто так в кабинет главного не приглашают.

– Знаю! С ними мы поговорим уже в новом году. А ты иди получи командировочные и сегодня же

вечером выезжай в Чарджоу. Это задание ЦК! Там за год вручили ключи от квартир невероятному

количеству новоселов. Об этом и должен быть твой репортаж. На все про все – два дня сроку. 29-

го материал должен лежать на столе у ответственного секретаря.

Делать нечего. К 20.00 я уже сидел в вагоне, время от времени ощупывая внутренний карман

пиджака – там, кроме командировочных, лежало две сотни кровных. Конец года, могут выбросить

дефицит, вот и куплю подарок супруге. Да, поскольку билет я брал буквально перед отходом

поезда, то в кассе нашелся лишь плацкартный.

Попутчиками оказались майор и капитанша из МВД и какой-то парень. С первыми двумя у нас

сразу завязался непринужденный разговор, в том и числе и об общих знакомых, которые, конечно

же, нашлись. Да и дело, по которому служивые направлялись в Чарджоу, оказалось более чем

интересным (особенно для журналиста): в тамошней тюрьме некий рецидивист, отбывая срок, женился, родил с супругой ребенка и, по оперативной информации, время от времени даже

посещал рестораны. Я сразу же загорелся идеей написать материал. Однако попутчики несколько

охладили мой пыл: вряд ли такую информацию захотят засветить в прессе.

Выпили мы и по маленькой. Четвертый пассажир практически сразу же забрался на верхнюю

полку и уснул. Около полуночи улеглись и все остальные.

Глядя на два кителя с милицейскими погонами, висящими в нашем закутке, я расслабился: кто

сюда ночью, мол, сунется? И, в нарушение сложившейся традиции, прятать портмоне в подушку, оставил его в пиджаке. Утром проснулся от того, что сей предмет одежды накрывал мою голову и

стало трудно дышать. «От дерганий поезда сорвался с крючка» – подумал я. Но на всякий случай

сунул руку в карман. Увы, портмоне там не было. Хотел сунуть ноги в сапожки и… не обнаружил

и их. Внутри все оборвалось: зимой, пусть и туркменской, добираться с вокзала босиком –

перспектива не из самых приятных. К счастью, обувь обнаружилась: ее закрывал сползший с

полки матрас.

Когда я поделился «радостной» новостью с работниками МВД, то заметил, что к этой информации

они отнеслись несколько скептически. В смысле, безоговорочно в нее не поверили. Впрочем, я их

понимал: им ли не знать ловкачей, которые под таким вот предлогом одалживаются у попутчиков.

Поэтому просить у них в долг не стал, хотя в Чарджоу ехал впервые в жизни. Кстати, в одном из