Наедине с суровой красотой

Почти два месяца мы обыскивали горы, и один за другим возможные варианты рушились у нас на глазах. Хотя такая ситуация не была напрямую вызвана наводнением, это событие все равно в итоге сыграло свою роль. Поскольку «небывалый случай за сто лет» ободрал как липку каньоны вверх и вниз по Передовому хребту, свободное жилье в горах стало редкостью.

Я плакала и в тот день, когда мы подписали договор аренды на дом на краю широко раскинувшегося городка в прериях, и каждый день после этого, пакуя вещи. Но в душе я знала, что это надо сделать. Мне придется отпустить один ландшафт, чтобы войти в другой. Вера, которая говорила мне, что мой лис нашел себе лисичку и они перебрались в более подходящие для них и их детей места, была той же верой, которая твердила, что новая территория, на которую я вступала вместе с Грегом, незнакомая мне в столь многих отношениях, была лучшим местом для нас – вместе.

Первый снег пришел на гору в тот день в конце сентября, когда мы с Грегом складывали вещи в грузовик для переезда. Мокрые осиновые листья облепили дорожку и дицентру, которая, наконец, расцвела, клонясь к земле. Времена года сменились за одну ночь.

Через четыре месяца после смерти Элвиса я познакомилась с Грегом, а через четыре месяца после того как я в последний раз видела лиса, мы с Грегом стали строить полные надежд планы на общий дом.

Пока Грег ждал меня на дорожке, я в последний раз вышла на террасу – Индиан Пикс не было видно, – а потом спустилась по ступеням, чтобы постоять в саду.

Жеода, которую я вынесла с пепелища, по-прежнему стояла на перекрученном пне в форме сердца, как и каждый день с тех пор, как я перевезла ее сюда. Сорок сезонов этот камень с одной плоской гранью был моим талисманом: выжил камень – выживу и я. Поначалу я думала сохранить его как напоминание о своей жизнестойкости – но истинная сила, как я, наконец, осознала, кроется не в сопротивлении, а в мягкости, в готовности ступить без опаски в новый день. Вглядываясь в эту туманную грань, я вспомнила слова Гретель Эрлих: «Значит, чтобы понять что-то, мы должны быть выскоблены дочиста, постящееся сердце – обнажено». Я всегда хотела познать свое место. Теперь я знала контуры собственного сердца.

Под теньканье синиц на деревьях я вдохнула прохладный горный воздух. На следующий день Нэнси Фармер, которая жила в квартире в предместье Боулдера со времени наводнения, должна была переехать в мою хижину, вернувшись на гору после почти года жизни без нее.

Я оставила непроницаемый каменный лик на пне. Моя история теперь была частью горы Оверленд: я знаю, из чего состоит мир, и все равно люблю его весь.

Наконец, пора было трогаться в путь.

Благодарности

Прежде всего, спасибо Питеру Катапано из The New York Times, который выдернул меня из десятилетий писательской безвестности, когда опубликовал мой рассказ о лисе в Menagerie и тем открыл дверь для всевозможных хороших событий.

Никакой благодарности не достаточно для такого чуда, как Бонни Солоу, моего агента. Она появилась откуда ни возьмись и стала в первую очередь моей родственной душой. Ее интуиция, увлеченность и особый род вкуса к жизни – манна небесная. Спасибо тебе за мудрые советы и любовь к лису, Элвису и ко мне.

Острый взор Шэннон Уэлч из Scribner придал этой истории форму и помог создать мемуары из сборника эссе. Кэти Белден мягко стимулировала важнейшие моменты, Нэн Грэм добавила свет и послесловие. Спасибо вам всем! И всей остальной моей команде из Scribner, включая феерическую Салли Хауи, моего рекламного агента Кейт Ллойд, а также всех до единого людей, трудолюбиво работавших над созданием этой книги, – море благодарности вам и множество бокалов шампанского.

Столь многие люди помогали, поддерживали и подбадривали мои творческие усилия на протяжении всех этих лет, что я просто обязана упомянуть тех из них, кто упрямо не позволял мне сворачивать с дороги. Среди них Питер Михельсон из Колорадского университета, лучший гость на любом званом ужине и прекрасный человек, который никогда со мной не церемонился. Он и поэтесса Лорна Ди Сервантес поверили первыми. Спасибо Рег Сейнер, которая посеяла семя документалистики, и Лючии Берлин – она на свой собственный окольный лад учила меня верить в себя. Спасибо Майклу Уилсону из университета Висконсина-Милуоки, который видел во мне и писателя, и коллегу. Спасибо собратьям-писателям Дэвиду Гесснеру, Нине Де Грамон, Бернсу «Свити» Эллисону и Большому Джиму Кэмпбеллу, которые входили в мое первое писательское сообщество; их дружба и поддержка питали меня долгие годы.