Наедине с врагом

— В этом он точно не заметит твоих форм.

— Что это? Комбинезон? — больше напоминало теплую пижаму с капюшоном, к которому были пришиты желтые кроличьи уши.

— Кигуруми. Я в детстве обожала покемонов, и мама, провожая меня в Рэнвуд, купила в подарок эту пижамку. Будешь вылитый Пикачу.

— Спасибо, — я с сомнением оглядела костюмчик, но он оказался таким мягким на ощупь, что решила померить. Через несколько минут на меня из зеркала смотрела задорная девчонка в наряде, который язык не поворачивался назвать провокационным. Скорее наоборот.

— Ну как?

— То, что доктор прописал, — подмигнула я своему отражению и, обувшись в кроссовки, схватив лежащий на кровати полушубок, бросилась к выходу. Машкин голос настиг меня уже за дверью.

— Если тебя не будет дольше двадцати минут, я отправлюсь на поиски!

***

Сад Рэнвуда больше походил на лабиринт, где множество дорожек разделялось высокими, покрытыми снегом кустами. Студентов здесь сейчас не наблюдалось. Те, кто выходил на улицу выбирали для прогулок находящийся с другой стороны двор. А Михаля черт дернул предложить для встречи эти дебри.

Наконец я достигла небольшой беседки, рядом с которой стоял мой без пяти минут бывший парень. Брови нахмурены, губы поджаты. Длинные волосы стянуты в высокий хвост. На плечах коричневое пальто с меховым воротником. Красивый, породистый, но сердце не ёкает, и желания отказаться от своего плана не возникает.

— Я уже думал ты не придешь, — воскликнул он, заметив меня.

— Еще пять минут блужданий по холоду, и я бы повернула обратно, — зуб на зуб не попадал, хотелось быстро закончить с делами и убежать обратно в тепло стен академии.

Не дав мне опомниться, Долгов подлетел ближе и заключил меня в объятия.

— Самое главное, что ты здесь, крошка. Я так рад, что мы наконец-то можем побыть наедине. Я безумно скучал, — черт, ну почему ему нужно быть таким милым? Я теперь чувствую себя последней тварью.

— Михаль, нам нужно серьезно поговорить, — пробормотала я, вырываясь из его хватки. Не ожидавший моего отпора Долгов сделала шаг назад. Радость с лица как корова языком слизала. Нахмурив брови он начал разглядывать мой наряд.

— Что случилось, Василиса? Что это на тебе надето?

— Не важно. Михаль… это наша последняя встреча. Я решила, что нам нужно расстаться, — ну вот, без лишних соплей, выпалила все как на духу и теперь смотрела в его глаза, ожидая реакции.

— Что? — произнес он, недоверчиво моргая, — почему?

— Я не хочу дурить тебе голову.

— Все дело в Беле? Признайся! Я видел, как он на тебя смотрел. Это из-за него ты меня бросаешь? — красивые черты исказились злобной досадой. Схватив меня за плечи, Долгов, словно помешавшись, начал меня трясти, — признавайся.

— Ты совсем дурак? При чем тут Матвей? Он меня ненавидит, и это чувство, смею заметить, взаимно!

— Тогда почему?

— Я просто поняла, что не люблю тебя. Раньше это не было для меня важно, а с недавних пор стало. Я не хочу обманывать ни тебя, ни себя. У нас ничего не получится.

— Ты меня совсем за дебила держишь? Какая к чертям любовь? Никуда ты от меня не денешься, стерва, — я и опомниться не успела, как меня прижали к деревянной стенке беседки, — пять месяцев за тобой таскался, только чтобы в койку уложить, а ты меня продинамить решила?

Михаль навис сверху, оскалился и я с ужасом наблюдала, как его клыки, увеличившись в три раза, начали приближаться к моей шее.

— Аааааааа, мамочка! Помогите! Вампир! — заорала я во всю глотку, крепко зажмурившись.

«Пиявка», «кровосос», «сосалка». Какой надо было быть идиоткой, чтобы относить все эти прозвища к обидным обзывательствам. Человеком его считала, да бледноватым, ну может с капелькой ведьминской крови, но вампиром?

Мама, роди меня обратно! Он что, мной сейчас ужинать собрался?

Внезапно раздался оглушительный звон. Хватка на моих плечах ослабла, и Долгов, закатив глаза, рухнул к моим ногам. Позади него, держа в руках лопату, какой обычно дворники расчищали снег, стояла, выпучив свои анимешные глазки, Зайцева.

— Я же его не убила, Вась? Скажи, что не убила! — боги, дайте только выбраться, я эту девчонку зацелую!

— Да какая разница, — выдавила я из себя, но отступив от тела, пригляделась, — дышит, ублюдок. Бежим отсюда.

Схватив ее за руку, я рванула в ту сторону откуда пришла. Если на поиски беседки у меня ушло минут пятнадцать, то до входной двери мы домчали за пять. Пронеслись через холл, где было полно студентов, а оттуда вверх по лестнице, где прямо на середине я угодила в крепкие мужские объятия.

Тяжело дыша, я подняла голову от обтянутой свитером твердой груди и встретилась с цепким взглядом Белорадова.

— Что случилось? От кого ты бежишь? — так свирепо прозвучало, что сдай я ему сейчас Михаля, тот долго бы не прожил.

— Ой, Бел, а тебе не все равно? — раздался за его спиной чей-то писклявый голосок.

Выглянув из-за его плеча, я увидела одну из своих белобрысых соседок, что, скривившись, уставилась на мою желтую пижаму.