Наедине со Зверем

Конечно, я не останавливаюсь, спеша за мелкой заразой, которая держит путь к лестнице. У самого её начала мне удаётся настигнуть вредное чудо, и я приседаю, чтобы схватить её на руки, а когда распрямляюсь, вся леденею от страха. С насмешливой полуулыбкой и льдом в глазах по лестнице поднимается мой Зверь…

За моей спиной резко тормозит Коля, слышу, как он судорожно втягивает дыхание, но мужчина на него даже взгляда не бросает, останавливаясь рядом со мной:

– Доброе утро, Вероника. Захотелось побродить по дому одной?

Перехватываю Зюзю поудобней и беру себя в руки, стараясь не думать о том, что натворила всего пару минут назад. Иначе выдам себя. Но сердце всё равно стучит как сумасшедшее.

– Аллергия, значит? – пытаюсь я усмехнуться, решив сосредоточится на его обмане. – Вам же сейчас не станет плохо? Может, мне лучше вернуться в свою комнату?

Делаю шаг в сторону, но тут же замираю от тихого приказа:

– Стоять.

Мужчина, наконец, переводит взгляд на Николая и смотрит на него выжидательно. Тот откашливается и выдаёт:

– У неё было минут двадцать, Илья Сергеевич. Застал я её в вашем кабинете, с телефоном в руках. Вроде, позвонить не успела…

– Свободен. Поговорю с тобой позже.

– Понял, Илья Сергеевич, – твёрдо кивает Коля, похоже, заранее готовый к любой взбучке от начальства, и обходит нас, чтобы начать спускаться.

– Вернёмся в кабинет, Вероника, – трогает меня за плечо Зверь.

Стараюсь не поддаться волнению и мысленно хвалю себя за сообразительность, позволяя себе немного позлорадствовать над тем, что он не сможет найти доказательств моего «преступления». Впрочем, кое-какие опасения всё же цапают грудь. Не помню, положила ли визитку на место, а вот крышку ноутбука точно не закрыла. В любом случае, буду всё отрицать.

Дверь за спиной закрывается с тихим щелчком, но я всё равно вздрагиваю, как от громкого удара.

– Присаживайся, – предлагает Зверь, указав рукой на кожаный диван, а сам проходит к столу. Закрывает крышку компьютера и смотрит на меня насмешливо:

– Успела?

– Что? – делаю я вид, что не понимаю, о чём он говорит, и опускаю на пол вырывающуюся из рук кошку, следом занимая место на диване.

– Позвонить кому-нибудь? – терпеливо пояснят он свой вопрос. – Например, в полицию?

– Очень смешно, – действительно, смеюсь я. Нервно так, отрывисто.

– Верно. Глупой я тебя и не считаю. Но всё же… Кто мог тебе помочь? Кого ты хотела подставить под удар?

– Вы наверняка мне не поверите, Илья Сергеевич, но я смирилась со своим положением, – нагло вру я. – Я всего лишь хотела увидеть Зюзю, забрать её себе. А сюда зашла… Не знаю. Захотелось увидеть ваш кабинет, возможно, сделать какие-нибудь выводы о характере его хозяина. А телефон… Он просто попался на глаза. Мне, и правда, некому звонить.

– Сделала? Выводы? – хмыкает он, опуская взгляд на телефон, который успел взять в руки.

Я на секунду боязно затаиваю дыхание, затем вновь беру себя в руки:

– Эм… Не успела, Коля не позволил осмотреться как следует. Зачем вы соврали об аллергии?

– Захотелось, – поднимает он глаза и возвращает телефон на место. – Как ты поняла, что кошка здесь?

– Услышала её вчера, когда выходила из библиотеки.

– Ясно, – кивает он и проходит ко мне, садясь рядом. – И что же нам с тобой делать?

С языка так и рвётся присказка телевизионного бородача: понять и простить. Еле сдерживаю язык за зубами и решаю идти в наступление:

– Вы сами виноваты в произошедшем! Я не стала бы нарушать правила, если бы вы мне сразу сказали, что Зюзя здесь, цела и невредима!

– Сколько любви к животному, которому, по сути, плевать на то, кто о нём заботится, – усмехается он и смотрит на меня, пронзительно и внимательно: – А что на счёт людей, Вероника? Любила кого-нибудь так же самоотверженно?

– К-конечно, – не понимаю я к чему он ведёт.

– Родители, – улыбнувшись, делает он вывод. – Маму. С отцом вы не слишком близки, верно? Предполагаю, совсем ваши отношения разладились после смерти матери… Он не справился. А ты? Что помогло справится с её потерей тебе?

Он серьёзно? Хочет поговорить по душам?

Отвожу глаза и выдыхаю:

– Я… до сих пор не справилась. Мне каждый день её ужасно не хватает. Иногда я представляю, что она в командировке, в другом городе. Становится чуть-чуть легче… А что на счёт вас? – вновь смотрю я на притихшего мужчину и сглатываю пересохшим от прямоты его взгляда ртом. В нём… в нём что-то смущает меня. Теплота? Но разве способен Зверь на тёплые чувства?

– Я своих родителей не знал, – криво улыбнувшись, отводит он взгляд. – Нас с сестрой воспитывал дед. Жесткий был человек, но справедливый. Нам иной раз крепко влетало за мелкие пакости. Но именно он научил меня брать от жизни то, что я хочу.

Так вот кого нужно «благодарить». Но постойте, у зверя есть семья? Почему-то я не думала, что у этого человека могут быть обычные мама и папа. Представлялось, что однажды злой гений вырезал его изо льда и зачем-то вдохнул в него жизнь.

– У вас есть сестра?

– Была. Умерла ещё в юном возрасте.