Наемник

– Посмотрел? – спросил цесаревич. Его собеседник медленно, задумчиво кивнул. – И что думаешь?

– Ушлый мальчонка, – проговорил тот. – Шустрый, наглый… весь в деда.

– Мальчонка?! – взбеленился Михаил. – Этот «мальчонка» умудрился уйти из-под наблюдения и пропасть на целый год так, что о нем ни слуху ни духу не было. Я ж думал, его ЭТИ взяли, похоронил парня заочно. А он! Гранд, чтоб его! Знаешь, теперь я, кажется, начинаю понимать ниппонцев, столь яростно вырезавших эфирников у себя на островах.

– Себя тоже вырежешь? – хохотнул собеседник, но тут же посерьезнел. – В общем, так. Ты хотел слышать мое мнение – слушай. Судя по записи, точнее, по поведению Кирилла на ней, он не только от тебя ушел, он вообще от всех прятался. В том числе и от невесты с ученицами. Могу его понять: Вербицкий с Бестужевым просто по долгу службы притащили бы его к тебе. Но! За жизнью девчонок он следит внимательно. Учитывая же переданный привет… делай выводы, твое высочество. Этот лисенок просто так ничего не делает. По крайней мере, не в нашем случае.

– Угроза? – зло ощерился тот.

– Скорее, заявление о намерениях, – покачав головой, поправил его собеседник.

– Мм… с такой стороны эту клоунаду я не рассматривал, – признался Михаил и, задумавшись, побарабанил пальцами по мраморной столешнице. – Ну-ну… и что у нас получается?

– Самому просчитать его действия лень-матушка не дает? – усмехнулся собеседник.

– А ты мне тогда на что? – делано изумился цесаревич, и сидящий в кресле мужчина тяжело вздохнул.

– Что ж. Ладно. Только коротко и по пунктам. Первое. Как я уже сказал, мальчишка скрылся от всех, иначе не драпал бы от охранявших ателье наемников, состоящих, на минуточку, на железном контракте в отряде его ватажника. Да и его собственное заявление об «уединенном образе жизни» говорит само за себя. Второе. За девчонками он наблюдает и не приемлет никаких игр с их участием. На это он намекнул явно и недвусмысленно. Вспомни его слова о Шапошникове. Третье. Год, на который ты хотел убрать его подальше от общества, истекает, и Кирилл считает, что срок его «несуществования» вышел. О чем он тебя и предупредил. Заметь, мог бы и просто выпрыгнуть чертом из табакерки, походя ломая нам планы. Ну и, наконец. Он сам назвал себя твоим вассалом. Верным вассалом, прошу заметить. Исходя из того, что я о нем знаю, это… не пустые слова. К своей свободе Кирилл относится трепетно и давления, как ты уже успел убедиться, не терпит.

– Браво, друг мой. – Неслышно вошедший в комнату человек хлопнул в ладони. – Замечательный разбор. А теперь позволь, я скажу то, что ты ввиду своего подчиненного положения озвучить не решился.

– Государь… – Поднявшись с кресла, мужчина уважительно поклонился, а следом за ним и цесаревич склонил голову перед отцом. Тот пересек кабинет и, лишь с удобством устроившись в кресле, заговорил.

– Как ты думаешь, сын, о чем именно умолчал наш дорогой советник? – осведомился государь.

– Мм… не могу знать, ваше величество, – отозвался Михаил.

– Не гвардействуй, – скривился тот. – Ты и дня в армии не служил, так будь добр не строй из себя записного вояку. Думай, Михаил. Или прав советник? Лень-матушка одолела, мозги скисли? – Настроение правителя явно было где-то ниже точки замерзания.

Цесаревич принялся судорожно крутить так и этак увиденное в записи, но в голову, как назло, ничего не лезло. Вроде бы его недавний собеседник все объяснил… что тут еще добавить?

– Видишь, друг мой? Именно этого я опасался, когда вы уговаривали меня отдать Михаилу штат аналитиков, – перестав разглядывать задумавшегося сына, обратился государь к своему советнику. – Чужие умозаключения расхолаживают. Конечно, всегда проще выбрать один из предложенных вариантов действий, чем продумывать их самому. Но это непозволительно для управленца. Тем более для эфирника, способного разгонять собственное сознание и ускорять мышление до чудовищных пределов. Михаил! – Цесаревич вздрогнул и поднял взгляд на обозленного отца. – Забудь о выводах советника. Их нет. Вспоминай запись и думай. Сам. Или тебе ее заново прокрутить?

– Я бы взглянул, – осторожно кивнул цесаревич. Повинуясь взмаху руки правителя, экран вычислителя тут же включил остановленную запись с самого начала.

Вот Кирилл появляется в пяти шагах от группы Юрия. Разговор… интонации… не то. Сначала. Юрий идет в «коробочке» ярых, разговаривает с дядькой Игнатом. Останавливаются. Появляется Кирилл… Стоп. А почему Шапошников промедлил с указанием цели контроля?! Где… запись сначала! Лицо генерала крупным планом: вот оно! Дядька великолепно владеет эмоциями, но сейчас в его глазах мелькнуло изумление. Он НЕ ЗАСЕК появления угрозы. Это с его идеальной сенсорикой! Стоп-стоп-стоп… может, показалось? Назад, еще. Так… идут, фокус на лице Шапошникова. Точно, он не успел заметить появления Кирилла.

– Дошло? – В голосе государя послышались скрипучие нотки, словно железом по стеклу провели. – Вижу, дошло. Игнат прошляпил твоего «вассала». Прохлопал ушами. Разжаловать его, что ли?