Наемник

Пока парни вытаскивали награбленное и грузили в прицеп, я присел за стол и представил себя на месте хозяина этого кабинета. С фотографии на столе на меня смотрел довольный и сытый хозяин дома: худощавый мужчина с правильными чертами лица, белой от седины короткой бородой и черными как смоль усами. Куда ж ты чертяка спрятал сейф? В тайнике за картиной? Но из трех висящих в кабинете репродукций Рубенса, с голыми толстухами тайника не было, туда парни уже успели заглянуть. Так куда же этот зубоковырятель припрятал своё баблишко?

Вернулись Петрович, Керчь, Женева и Гарик вместе с ними, видимо турчонка взяли в качестве талисмана, ведь именно он в свое время указал на несколько подобных тайников. Пока парни активно обстукивали стены молотками и ломиками, куроча мебель, подрывая полы и ломая наличники на дверях, я принялся обследовать спальню.

Спальня оказалась самой непрезентабельной комнатой из ансамбля личных апартаментов хозяина дома. Банальная кровать эпического размера, на которую при определенной сноровке можно было бы посадить небольшой самолет, укрытая величественным балдахином, несколько прикроватных тумбочек, резная скамейка, комод, двухстворчатый резной шкаф с дутыми, пузатыми дверцами. Кровать была застелена черным покрывалом, зато под ногами снежно-белый длинноворсный ковер, по которому стразу было видно, что он не чета тем тряпкам, которыми был забит трюм сейнера. Такой ковер можно продать за хорошие деньги. Честно говоря, если бы у нас была посудина вместительнее и времени больше, можно было вынести с этой виллы намного больше: мебель, ковры, посуду, инвентарь и много еще чего. Сейчас в нашем постапокалиптическом мире старые бумажные деньги ничего не стоят и ничего не значат, все вернулись к давно забытому товарному обмену, некоторым заменителем денег стали драгоценные металлы: золото и серебро, ну еще и оружие с патронами, а во всем остальном так и приходиться менять одно на другое. Ты мне стул — я тебе мешок риса, ты мне десять тарелок и теплую куртку — а я тебе двуручную пилу и сапоги, и так далее.

Заглянул в комод. Все-таки в чём-чём, а в отсутствии вкуса хозяина виллы упрекнуть нельзя, вещи, лежащие в комоде подобраны со знанием дела. Тут тебе носовые платки, галстуки, носки, и даже трусы одинаковой цветовой гаммы и расцветки. Ух, ты! В одном из ящиков комода ручные часы в коробках. Штук двадцать тикающих хронометров. Ё-моё! Да это ж чистая Швейцария!

— Витек? — позвал я Женеву. — А ты не врал, когда говорил, что в старые времена держал магазин дорогих часов и аксессуаров, за что и получил погремуху Женева?

— Нет, а чо? Батя магазины открывал, а мне они по наследству достались.

— Иди глянь своим взглядом, нормальные котлы или нет.

— Ёбушки-воробушки! — удивленно присвистнул Витек, оглядев коробки. — Вот эти ходики стоят двадцатку зелени, это настоящий швейцарский Таг Хайер Каррера. Вот, эти вот японские, они подешевле, тысяч десять — двенадцать, эти — тоже Япония, вот эти — Япония, каждые по паре тысяч «зелени», эти — Австрийские, сравнительно не дорогие, всего по пятьсот долларов за штуку, остальное китайская подделка под Швейцарию. Но, кстати, надо заметить хорошая подделка, которую можно определить, если внутрь механизма залезть, а так, человек со стороны, хрен чего тут разберет. Я в часах хорошо разбирался в свое время, — самодовольно заявил парень. — все-таки два салона держал, в Швейцарию на производство по три раза на год катался, ну и на выставки разные.

— А себе какие-бы взял? — заинтересовался я мнением эксперта.

— Вот эти, — Женева ткнул пальцем в японские часы, которые он оценил в две тысячи долларов. — Отличные котлы. Механизм не убиваемый, автозавод и гарантированно держат давление и воду. В прежние времена самого такие были.

— Ясно, ты тогда, возьми бумагу и в каждую коробку положи листик с указанием стоимости в долларовом эквиваленте, те, что подделка, напишешь стоимость если бы они были оригиналом, — приказал я.

— Сделаю, — кивнул Паша, — а со шмотьём, что делать?

— Скидывай все навалом на простыни и сматывай в тюки. Забираем все ценное и дорогое.

— Иваныч! — раздался радостный вопль из кабинета. — Мы нашли его!

— Ну, гребаный твой гандурас! — разочарованно протянул я, глядя на разгром в кабинете. — Ну, что вы как дикари какие-то?! — пол был усеян растрепанными, вытряхнутыми с полок книгами. — Блять, ну это же книги, ну нельзя же с ними так?!

— Бро, ты чё? — непонимающе уставился на меня Керчь. — Это же, просто книги? Сам же еще пару часов назад девушку лицом в развороченные потроха тыкал? С чего вдруг такая нравственность?