Наемник

Как всегда, заводилой во всех играх мальчишек был, конечно, Улф. Двойняшки, Торг и Хролф, родившиеся на четыре года позже, всегда беспрекословно подчинялись старшему.

Когда появился Улф, долгожданного первенца без всяких колебаний назвали в честь отца Вайга и Найла. Гезла даже и не думала спорить, хотя ни разу в жизни не видела старого Улфа, да и не могла никогда его встретить, поэтому знала его только по рассказам мужа.

Она родилась и выросла в городских кварталах, детство и юность провела на каменных улицах, а отец Вайга здесь никогда и не бывал. Улф погиб еще до того, как всю их семью пауки-смертоносцы перетащили сюда из далекой дикой пустыни. Восьмилапые взяли в плен и приволокли сюда всех, кроме главы семейства, которого посчитали виновным в смерти одного из мохнатых пауков.

Старый Улф еще, можно сказать, легко отделался. Для него могли бы придумать какую-нибудь страшную казнь, оплели бы паутиной и день за днем высасывали бы кровь по глотку, впрыскивая яд, чтобы он раньше времени не умер. Но тогда эти твари торопились. Поэтому мучить не стали, а просто убили и бросили в пыли рядом с какой-то пещерой, долгое время служившей жилищем всему семейству.

Там и обнаружил его труп Найл, единственный, кто тогда не попал еще в плен. Он перетащил тело отца в пещеру и наглухо забросал камнями горловину, чтобы внутрь не смог забраться никто из хищников.

Потом, когда Найл уже стал Главой Совета Свободных, все единогласно решили перезахоронить останки Улфа и поместить их в мраморный мавзолей. Вайг говорил, что они даже направились уже в Хайбад, захватив с собой роскошный гроб.

Переправились через пролив, добрались до пещеры и обнаружили скелет. Но ночью развели костер из креозотовых сучьев и сожгли останки, лежащие в резном гробу. Высокопарно выражаясь, предали тело огню.

«Но почему вы не привезли отца в город? – легкомысленно спросила однажды Гезла. – Он лежал бы тут, рядом и мы ходили бы к мраморному мавзолею с цветами… Сейчас вы даже не можете придти на его могилу! В мавзолее ему было бы гораздо лучше… Соседи тоже приходили бы с цветами…"

Потом пришлось очень пожалеть о своих словах. Вайг отличался покладистым характером и редко сердился, но в тот раз он так разгневался, что Гезле даже стало страшно.

«Ты ничего не понимаешь! – кричал он. Какой еще мраморный мавзолей? Бред! Полный бред! Мы с Найлом сразу были против, это придумали подхалимы из Совета свободных! Отец всю жизнь прожил в пустыне и только слышал рассказы о существовании этого проклятого города! Поэтому он и должен был найти покой только в родных краях!"

Но сердился Вайг очень редко и потом легко отходил, даже извиняясь за свои вопли. Обычно он вспоминал о своей юности с теплотой, и в эти моменты его голубые глаза начинали смотреть как-то мягче.

Гезла всегда внимательно слушала бесчисленные хайбадские истории, потому что и рассказывать он умел так, что забудешь обо всем на свете, и ей действительно было все очень интересно.

Там, в пустыне у них у всех была совсем другая жизнь, непохожая на городскую. Тяжелая и опасная жизнь.

Здесь, в городе тоже, конечно, все время гибли люди. Кругом висели жгуты паутины, на башнях торчали черные смертоносцы, всюду караулили бурые бойцовые пауки. Каждый из них мог безболезненно прибить тебя в любой момент и сожрать. Но если соблюдать все правила и не нарушать порядок, можно было вполне сносно существовать в городе, хотя горя хватало на всех.

В пустыне жилось иначе, там нельзя было расслабиться ни на минуту. Постоянно нужно было думать о пропитании, о свежей воде, и все время нужно было заботиться о своей безопасности. Мало того, что с утра до вечера округу прочесывали дозорные шары смертоносцев, в любой момент из-за угла могла выскочить какая-нибудь другая страшная тварь, готовая жрать всех подряд.

Вайг часто рассказывал, как однажды они спасали свою маленькую сестричку, которую схватил огромный желтый скорпион и уже поволок в свое логово.

Гезла очень любила Мару и считала ее одной из своих лучших подруг. Поэтому каждый раз, когда слушала эту историю Вайга, то воспринимала все с содроганием.

Этот случай приводил буквально в ужас и порой даже снился, заставляя просыпаться в холодном поту!

Во сне она обычно словно переносилась в эту пустыню и видела все взглядом бедненькой Мары. Даже мороз бежал по коже Гезлы, когда перед ее глазами возникали гигантские клешни, больно сжимающие тщедушное тельце, а в нос каждый раз шибала вонь темной пещеры, усеянной останками жуков и сверчков, раскромсанными мощными клыками скорпиона.

Если бы не старый Улф, Мара тогда погибла бы. Никогда не увидела бы город и никогда не встретилась с Гезлой. Только Улф смог быстро сообразить, как отбить дочурку из клешней голодной твари. Вайг любил рассказывать, как они зажгли пучки сухой травы, схватили горящие факела и ринулись к логову. Конечно, нужно было торопиться, если бы этот поганый скорпион ввел бы девочке всю порцию яда, уже никто не отходил бы ее.