Наемник

Элизабет сбавила скорость, подъезжая к железным воротам Фримонта. Дежурный охранник узнал ее машину и нажал кнопку электрической системы, открывающей ворота. Проходная имела телефонную связь с замком. Никто без разрешения Хантли не имел права въехать на его территорию. Элизабет медленно свернула на подъездную аллею. За деревьями показались четыре серые башни замка, и дорога круто пошла вверх. Последние метров пятьсот Элизабет ехала на второй скорости. Неожиданно дорога выровнялась и вывела на широкую посыпанную гравием площадку перед входом в замок. Элизабет вышла из машины и через калитку в решетке крепостных ворот вошла в замок. Ей вспомнились слова Келлера: «А кто твой дядя? Я никогда о нем не слышал». Жаль, что Хантли Камерон никогда об этом не узнает. Он считает, что о его существовании знают все, как знают о Боге. Ему и в голову не приходило, что мир полон таких людей, как Келлер, для кого имя Хантли не значило ничего. И уж тем более он и вообразить не мог, что его племянница сблизилась с одним из тех людей, которых видела раньше только из окна машины, если ей случалось проехать по грязной улице бедного квартала. Но Элизабет поэтому и приехала во Фримонт. Она обещала Лиари, и Питер Мэтьюз ждет от нее вестей. Они охотятся за Эдди Кингом, а теперь она, как и они, жаждет заманить его в ловушку. Но прежде ей следует узнать, насколько замешан в это дело ее дядя, что ему известно и какая роль уготована Келлеру. И только тогда она решит, как ей защищать одного или обоих, если в этом нуждается Хантли, и в то же время направить Лиари по следу Кинга. А самое главное — у нее должно быть достаточно информации, чтобы знать, как наилучшим способом отвлечь их всех от Келлера.

Элизабет не сразу отправилась к дяде. Сначала зашла в свою комнату и сняла брючный костюм, который надела в дорогу. Хантли терпеть не мог женщин в брюках. Он мирился только с шортами, и то в том случае, если женские ножки заслуживали внимания. Переодевшись, Элизабет присела перед туалетным столиком. Во всех комнатах для гостей — и для дам и для мужчин — были приготовлены туалетные принадлежности. Щетки в золотой оправе, инкрустированные эмалью, гармонировали с изящным венецианским зеркалом и флорентийским столиком семнадцатого века. Деревянная кровать с резьбой и золотой отделкой, принадлежавшая когда-то одной из принцесс рода Висконти, возвышалась посреди комнаты как монумент. Элизабет стала расчесывать волосы. Они были все еще распущены. Она вдруг закрыла глаза, вспомнив как Келлер играл ими, — то опускал их ей на лицо, то накручивал на пальцы.

— О боже! — простонала Элизабет вслух.

— В чем дело, дорогая? Ты неважно себя чувствуешь?

Элизабет не слышала, как открылась дверь. Она резко обернулась. В комнате стояла, глядя на нее, Даллас. Все жены Хантли были брюнетками. Даллас тоже была темноволосой, и при благоприятном освещении казалось, что лицо ее так же красиво, как и фигура с великолепными формами.

— Привет, — сказала она. — Я слышала, как ты приехала, и пришла поздороваться. Рада тебя видеть.

— Я тоже рада, Даллас. — Элизабет встала. — Я не была уверена, вернулась ли ты из Флориды. Выглядишь потрясающе!

— Я хорошо загорела. Хантли нравится.

— Не сомневаюсь, — любезно заметила Элизабет.

Издали Даллас выглядела как и на сцене: смазливой певичкой, у которой было больше бюста, чем таланта. Вблизи же было заметно, что загар слишком темный и морщинок достаточно. Наверняка она намного старше, чем все думают, подумала Элизабет. С Даллас у нее были хорошие отношения хотя бы потому, что любовница Хантли никогда не пыталась настраивать его против племянницы. А Элизабет, в свою очередь, никогда не использовала свое положение во вред Даллас. Она не могла бы определенно сказать, нравится или не нравится ей эта женщина. Но Даллас была очень приветлива и услужлива.

— Дядя далеко?

— В музыкальной комнате, дорогая. С этим приятным издателем, мистером Кингом. Спускайся вниз, выпьем пока чего-нибудь. Хантли не велел его беспокоить.

— Спасибо. Я сейчас приду, Даллас. Расскажешь, как ты отдыхала во Флориде.

* * *

— Все идет как запланировано. Гладко как по маслу, — сказал Кинг.

Он уверенно улыбнулся, показав белые зубы с американскими коронками. Перед тем как появиться в Штатах, его заставили привести в порядок все зубы у американского дантиста. Кинг не был трусом, но свои долгие визиты в зубной кабинет вспоминал с настоящим ужасом.