Наемник

Он вышел. Келлер успел заметить снаружи второго охранника. Немного подождав, он вынул пистолет и, взяв его за дуло, открыл дверь. Охранник обернулся.

— Выходить запрещено, приятель, — сказал он.

Келлер продолжал стоять, и охранник, как он и рассчитывал, подошел к нему, явно не ожидая нападения.

— Это врач идет? — спросил Келлер.

Охранник обернулся. Келлер ударил его по голове рукояткой пистолета, сбросил одежду служки и отошел от двери. Пройдя немного, он свернул налево в сторону Мэдисон-авеню. Было двадцать минут двенадцатого. Светило солнце, но холод ощущался еще сильнее из-за резкого порывистого ветра, дувшего в спину. Кафе, где Келлер спрятал свои деньги, было на Мэдисон авеню, всего в нескольких минутах ходьбы отсюда. Но в конце улицы он заметил огромную толпу и красные мигающие огни машин «Скорой помощи» и полиции. Выли сирены. Звук их становился все громче, по мере того как Келлер приближался к концу улицы. Двадцать пять тысяч долларов, спрятанные им в туалете кафе, теперь охраняла добрая половина полицейских города. Келлер не очень огорчился. Плевать он хотел на эти деньги! Им владело только одно безудержное желание — скорее увидеть Элизабет. Ни о чем другом он не в состоянии был думать. Келлер повернул назад и по другой улице вышел на Мэдисон авеню. Простояв довольно долго на тротуаре, он наконец поймал такси.

— В аэропорт, — сказал он, сев в машину.

— В какой? — спросил водитель. — Что там стряслось? Так воют сирены, будто горит весь город...

— В аэропорт Кеннеди. — Келлер увидел свое лицо в зеркале водителя — серая непроницаемая маска. — Там произошел какой-то несчастный случай. Поторопись, я опаздываю на самолет.

Он уже опоздал. Элизабет, наверное, устала ждать и ушла. А может быть, вообще передумала и не пришла. Келлер прислонился к спинке сиденья и закрыл глаза. Сейчас, когда главная опасность была позади, он испытывал страшную усталость. Теперь у него есть шанс спастись. Ему удалось выбраться из собора каким-то чудом. Элизабет будет ждать его возле мексиканского офиса.

Келлер не переживал, что ему не удалось забрать свои деньги. Они утратили для него всякое значение, с тех пор как Элизабет сообщила ему о гибели Соухи и он принял решение распорядиться своим выстрелом так, как сочтет нужным. А деньги — это несущественно. Самое главное — найти Элизабет и уехать.

* * *

Патрика Джеймсона унесли за алтарь и уложили на пол. Среди прихожан нашлось несколько известных врачей-ирландцев. Двое из них осмотрели Джона Джексона и удостоверили его смерть. Задержанный убийца кричал и дрался с полицейским, но им все-таки удалось надеть на него наручники и отвести его в ризницу. Его сумасшедшие выкрики были слышны издалека и продолжались до тех пор, пока старший сыщик из того же полицейского участка не съездил ему кулаком по физиономии и тем самым не заткнул рот. Третий врач находился возле Джеймсона, который был без сознания. Мартино Регацци опустился рядом с ним на колени. Его пурпурная мантия была запятнана кровью старого священника.

— Он умирает, Ваше преосвященство, — сказал врач, исследовавший рану. Он решил, что рана смертельна. Трепещущий пульс и слабое дыхание могли прерваться в любой момент. Удивительно, что его сердце вообще еще продолжало биться. — Надо торопиться с причащением. Времени остается мало.

Но кардинал ничего не ответил. Он не молился за своего секретаря, как молился за Джексона, которого ненавидел. Он стоял на коленях и смотрел, как уходит жизнь из тела Джеймсона. На глазах у всех присутствующих Регацци склонил голову и заплакал. На пороге своей смерти Патрик Джеймсон, сын рабочего из графства Керри, получил последние церковные почести от кардинала, которого любил, хотя и не очень понимал. Он так и не пришел в сознание, но во время помазания вдруг улыбнулся и так, с улыбкой на устах, ушел из жизни.

Начальник нью-йоркской полиции распорядился очистить собор и разогнать толпу перед входом в покои кардинала. Он намеревался перевести туда Смита, чтобы затем отправить его в полицейский участок.

Когда собор опустел, Смита в окружении полицейских повели в покои кардинала. Он все еще буйствовал и кричал. Как бешеный пес, подумал начальник полиции. Но, слава богу, лучше так. Очевидно, что он не был подкуплен и убийства не пахнут политикой. А уж внезапно помешаться может сотрудник любого управления. К начальнику полиции подошел младший детектив и стал жаловаться, что кто-то из толпы ударил его по голове. Но тот лишь сердито отмахнулся от подчиненного и не стал слушать, как ранее того не захотел выслушать и капитан полиции. И только встревоженный агент ЦРУ велел ему обязательно доложить об этом случае. Но никого, оказывается, не заинтересовал церковный служка, который после второго выстрела ударил детектива по голове и исчез. И только к вечеру начальство, наконец, выслушало его и поняло, что в соборе был не один убийца.

* * *

— Скажите, мистер Кинг, как давно вы знакомы с Хантли Камероном?