Наемник

— Переутомление в такой степени — первый шаг к инфаркту, — изрек Ковбой где-то слышанную медицинскую мудрость и бесшумно выскользнул в коридор.

* * *

Бессильно опустив руки, Фаина сидела в наполняющейся холодной водой ванне. Ей показалось, что в номер кто-то вошел. Но встать не было ни сил, ни желания.

— Кто там? — вымученно, с трудом спросила она. Никто не ответил. Тяжело вздохнув, она подставила лицо под холодную воду.

* * *

Чтобы услышать, что говорит «пострадавшая» в туалете Серов специально прошел мимо небольшой группы возбужденно переговаривающихся женщин. Ободренная таким вниманием к себе и понимая, что теперь она в полной безопасности шатенка излагала те же события немного по-другому. Мол только она в туалет, а там на нее напали трое. Она одному ногой, другому тоже, а третьего за волосы и об стенку. «Явное влияние западных видиков, — поморщился Сергей. — Но в любом случае «гориллам» блондинки не позавидуешь, — покачал он головой. — Насколько я знаю, в здешних лагерях еще живы старые добрые уголовные традиции в отношении насильников. И живется последним очень несладко. — Ковбой весело и злорадно хохотнул. — А их еще и потерпевшая обработала», — уже вовсю смеялся он.

Серов был уверен, что какое бы обвинение ни было предъявлено парням, правду они не скажут. Иначе у милиции появится много вопросов, на которые им придется ответить жизнями. Подходя к номеру Нурии, Сергей увидел двух милиционеров, которым что-то горячо объяснял пожилой мужчина в трико. Серов вошел в номер.

— Товарищи из органов пожаловали, — негромко сообщил он, вставляя ключ в замок. Уловив в усталых глазах приподнявшей голову женщины вопрос, пренебрежительно махнул рукой.

— Гориллы вашей супротивницы кого-то в туалете изнасиловать хотели, — со смехом добавил. — В женском.

По промелькнувшей по губам женщины улыбке понял: обмануть ее не удалось.

ГЛАВА 48

Надежда, удобно расположившись в кресле, дремала. Но, несмотря на бессонную ночь не давало уснуть чувство тревоги. Оно появилось в самолете. Когда Сергей увел за собой милиционеров, она, оказав посильную первую помощь капитану, которого Серов ударил в печень, и старшине, врезавшемуся головой в противоположную дверь, спокойно ушла. Надя видела, как, матерясь, болезненно кривился рослый мужчина в штатском, поглаживая правое подреберье. Женщина весело улыбнулась, вспоминая, как пожилая чета оживленно, перебивая друг друга, рассказывала об ужасном ворвавшемся к ним в квартиру здоровенном бандюге.

— Плечи во! В руках два ножа... Нет, нет! Большой пистолет! Дверь заперта была, и вдруг он! Так симпатично улыбается... Скалится, как зверь. Как заорет... Да-да! Извинился... Матом, и на балкон. Как прыгнет вниз... У нас второй этаж... Дверь вышиб! Я только вчера замок новый поставил... Тут и милиция. И вон тот, в костюме, как закричит: стой! А потом стрелять стал.

Сергей убежал, поняла и обрадовалась Соколова. Как он сказал? Ах да: в Бейруте получилось... Надежда улыбнулась. Ему можно верить. В нем есть убежденность в своей правоте. Но тогда, выходит, Сергей прав по поводу гибели Валентины Николаевны! Господи! Опять этот бьющий по нервам взгляд! Вскинув голову, женщина вызывающе уставилась на широкоплечего мужчину, сидевшего в другом ряду на кресло впереди. Он поспешно отвернулся.

Я его не знаю. А раньше никогда не встречала? — попыталась припомнить Соколова грубое мужское лицо с перебитой переносицей. Кто он? Почему рассматривает меня? Хочет познакомиться? Нет! Когда желают завести разговор, так не смотрят. А Дмитрию Сергей зря поверил. В аэропорту он с тем, другим, как его зовут? Николай? Да. Они бежали за мной. Но я правильно, здорово придумала! — довольно улыбнулась женщина.

После того как Надя ушла от дома, где милиционеры продолжали поиск Сергея, она долго бродила по вечернему Магадану, надеясь на встречу с ним. Он ушел, правда, избив при этом милиционеров, но... Она вздохнула. Порой обстоятельства сильнее нас, вспомнила Надежда дурацкую, как она раньше считала, пословицу. А теперь сама убедилась, что так бывает. Сергей тоже что-то говорил об этом... Подожди! — остановила себя Надя. — Чем и кто мог принудить этого, как говорит сейчас молодежь, крутого парня делать то, чего он не хочет? Значит, он преступник? И это его упоминание о Бейруте. На шутку оно не похоже! Неужели и он... Нет!