Наемник

— Сразу же после освобождения Любимов женился на вдове полковника авиации Звориной Алле Викторовне, с которой переписывался будучи заключенным. Благодаря ее обширным связям и нужным знакомствам, Любимов прописался в городе Электросталь. Через некоторое время энергичного, умного молодого человека, а именно таким был в те годы Аркадий Петрович, — по губам Серова скользнула насмешливая улыбка, — заметил и приблизил к себе довольно крупный делец теневой экономики Иван Федорович Царев. В течение семи лет Любимов раз в три месяца совершал рейсы Москва — Хабаровск и обратно. Туда возил деньги. Обратно поставлял золото, меха, икру, рыбу. Через десять лет он сумел занять место Царева. А еще через год, благодаря любовнику своей супруги, занимавшему высокий пост, возглавил дальневосточный филиал министерства торговли. Именно тогда, на свой страх и риск, открыл в Туле небольшую фабрику по пошиву меховой одежды. — Серов замолчал.

В глазах Любимова плескался коктейль волнения, удивления, злости и страха.

«Поторопился, — осудил себя Сергей, увидев, как рука старика, с вытянутым вперед указательным пальцем, тянется к кнопке вызова. — Ничего не поделаешь, — с сожалением вздохнул Серов, — придется просто свернуть ему шею. Не гони лошадей, — одернул он себя. — Это всегда успеется».

Почувствовав пальцем кнопку, Любимов обрел потерянную уверенность. Почти не разжимая губ, он хриплым и оттого зловещим, шепотом спросил:

— Чего замолчал? — Не дождавшись ответа от Сергея, который спокойно разглядывал свои ногти, срываясь на визг, закричал: — Продолжай!

«И все-таки зря я это затеял, — снова осудил себя Серов. — Впрочем, еще не вечер. Кнопку-то он не нажал», — и, виновато улыбаясь, с явным сожалением развел руками:

— Увы. Но это все, чем я располагаю. И все же признайтесь, Аркадий Петрович, — решил сыграть он под самодовольного болвана, — я все-таки сумел вас удивить.

— Откуда у тебя эти сведения? От кого? — упершись немигающим взглядом бесцветных глаз в улыбающееся лицо Ковбоя, процедил старик.

«Правду тебе рановато знать. А это, я думаю, ты проглотишь и успокоишься», — быстро прикинул Сергей. Он, широко улыбнулся:

— Надеюсь, вы помните Маргариту Петровну?

— Ты знал Марго? — поражение спросил Петрович.

— Я думал, вы умнее, — довольно нагло заявил Ковбой. Но это не произвело никакого впечатления на ожидающего ответ Любимова. Внимательно всматриваясь в моложавое, загорелое лицо Серова, он неторопливо переспросил:

— Ты знал Марго?

— Боже упаси, — весело рассмеялся Ковбой. — Для этого я слишком молод. В Туле, с год назад, где я проживал энное количество дней у одного доброго дедушки, я нашел кое-что. Совершенно случайно, — подчеркнул он.

— Что нашел? — не понял Петрович.

— Прочитал, — продолжил Серов. — И запомнил. Ведь о Петровиче в столице разве что глухой не слышал, — польстил он самолюбию старика.

Но это не произвело на Петровича никакого впечатления. Он продолжал в упор рассматривать сидевшего напротив молодого мужчину.

— Но раз я буду работать с вами, — Ковбой намеренно проговорил с «вами», а не «на вас» (пусть держит меня за контуженного) и небрежно бросил на стол радом с папкой толстую помятую тетрадь в синей обложке. — Возьмите, — самодовольно сказал он. — Она мне больше ни к чему.

— Вот оно что, — с явным облегчением выдохнул Любимов и, протянув подрагивающую руку, взял тетрадь. Пошарив в ящике письменного стола, он нашел футляр с очками и надел их. На несколько минут в комнате повисла напряженная тишина, которую изредка нарушал шелест переворачиваемых страниц. Любимов торопился, читал выборочно.

— Значит, она имела в виду именно это, — наконец пробормотал он и, закрыв тетрадь, посмотрел на Серова. — Это все?

— Так точно, — весело ответил тот.

— Зачем учил? — взгляд бесцветных глаз старика таил угрозу. И Ковбой угрозу увидел.

— Для развития памяти, — ухмыльнулся он и довольно нагло добавил: — Да и с деньгами у меня почти всегда затруднения.

Именно этот ответ, в сочетании со слухами о нем, должен был окончательно успокоить старика. Серов не ошибся. Любимов растянул тонкие губы в удивленной улыбке:

— Так ты на мне... — он закашлялся тихим смехом, — капитал нажить хотел! Ну и гусь!

«Нет, умница я. Правильно я ему кроссворд с чуть позже опубликованным ответом подбросил. Он ведь думает — сам ответ нашел, — одобрил себя Серов. — Правда, старик меня уже приговорил, но ухлопают только после выполнения того, для чего меня пригласили. Это что-то очень серьезное и важное для Петровича. И скорее всего Сибирь, а то и подальше. Ведь в центре у него все схвачено. А за Уралом свои Петровичи имеются. И если придется проливать кровь, то для этого вполне подойду я. А Петрович не при делах будет. И волки сыты, и овцы целы. Это хорошо, что я ему нужен, тем более сейчас, когда он наверняка приговорил меня. Замечательно! С кандидатом в покойники он будет откровеннее».

— Остап Бендер, — вытирая выступившие от смеха слезы, говорил Любимов.

«Тебе, старый хрыч, в Большом театре играть, — мысленно посоветовал ему Серов. — Смеется до слез, а глаза внимательные, как у снайпера».