Наёмник

После того как прислужник вышел и встал за закрытой дверью, Сарет дотронулся до массивного браслета на своем левом запястье. Незримые силы устремились из скрытого механизма и установили поле, непроницаемое ни для каких шпионских устройств.

Лежа навзничь на узкой кровати, он закрыл глаза и сосредоточился на формуле Саматхази. Его сердцебиение замедлилось, дыхание стало неглубоким, температура упала, как будто он спал. Постепенно его покинули все чувства — открой он глаза, и оказался бы слепым. Он отдыхал, отделенный от внешнего мира и лишенный всех его стимулов, только осознание своей личности, спрятанное где-то внутри его черепа, не дремало. Только тогда вживленные гомохоновские элементы вступали в действие.

Сарет вступил в иной мир.

В этом пространстве яркие радуги сменяли друг друга, создавая удивительный калейдоскоп меняющихся цветов, прозрачных, как хрусталь, расщепляющихся и образующих новые завораживающие конфигурации. Ему казалось, что он движется в лабиринте блестящих лучей, стрел и дуг, бесконечно простирающихся во все стороны. Плоскости переместились, и ему приоткрылись неразгаданные истины, все тайны Вселенной, с трепетом ожидающие открытия. Цвета были живыми, вызывающими нервную дрожь от понимания и проникновения в тайну. Он был вместе с ними, один из них, он разделял целостную структуру Вселенной и делал свой вклад в нее, чувствовал свое эго равномерно распространяющимся и поглощенным другими.

И где-то ближе к центру этого мерцающего светового конгломерата пульсировало сердце и жил мозг Кибклана. Похороненный глубоко под километрами скальной породы, главный мозг посылал мощнейшие заряды энергии, которые охватывали миры. Мозг ощутил мысленное присутствие кибера и впитал в себя его знания подобно тому, как мгла поглощает луч света. Ничто не может быть медленнее словесного сообщения; поэтому использовалась только мысленная связь в форме мгновенной речи, органическая передача, по сравнению с которой скорость связи по сверхрадио могла показаться просто напрасной потерей времени.

— Дюмарест! На Дрейдее!

Подтверждение.

— Невероятно, что предыдущие прогнозы оказались столь неточными. Имеется ли возможность сомнения!

Отрицание.

— Возможность ошибки все-таки существует. Пока не придет решение, не оставляйте его своим вниманием. Значение этого человека не может быть переоценено. Следует принять все предосторожности. Держите нас в курсе дела.

Согласие.

— Ускорьте исполнение планов относительно нового Владыки. Время, отведенное на их осуществление, сокращено на четверть.

Вопрос.

— Ни при каких обстоятельствах. Вы понесете личную ответственность.

Связь окончена.

Далее последовал экстаз мысленного опьянения, очень близкий к чувственному наслаждению, какое только может испытать кибер.

Всегда после связи, в то время, пока вживленные гомохоновские элементы возвращают телу чувствительность и позволяют ему снова объединиться с мозгом, наступает этот период высшего откровения. Сарет медленно перемещался в нескончаемом переходном состоянии, во время которого он улавливал чужие воспоминания и забытые ситуации, до него доходили вспышки внушающих суеверный страх мыслей, ощущал странное окружение — обрывки чужих мыслей, следы мощного интеллекта, уловленные и переданные ему центральным мозгом, огромным кибернетическим комплексом, в котором заключалась вся сила Кибклана.

Когда-нибудь он станет частью его.

К киберу полностью вернулось сознание, он открыл глаза и посмотрел на яркие полосы света на потолке своей комнаты; чередование тени и света показалось ему многозначительным, оно рисовало ему картину будущего. Его тело состарится и умрет, но мозг будет сохранен, он будет присоединен к центральному мозгу и будет жить там и находиться в сознании до конца времен. Он станет частью высшего существа, комплекса, составленного из огромного числа живых мозгов, которые участвуют в работе целостной структуры, точно так же, как он только что.

Это будет его награда. Награда каждого кибера, который остается послушным и не терпит неудач.

* * *

Она была молодой, и гибкой, и полной страсти. Она пришла к нему, горя от нетерпения и отбросив всю сдержанность. В темноте черный рисунок на ее теле был невидим; но то, что он видел при дневном свете, только украшало ее.

— Любимый! — Она прильнула к нему под струями, стекавшими по их телам, он вместе с ней принимал душ, они теперь делали все вместе. — Эрл, ты такой замечательный, замечательный мужчина!