Наемник

— Но сейчас уже поздно, маленький опарыш, — Андре отшатнулся и от его прикосновения и от слов. — Слон выбросил тебя из своего тела, скинул на землю, прямо себе под ноги. Ты сильно хлопнешь, когда он на тебя наступит. Его голос оставался мягким, но по лицу катился пот, и сонное выражение глаз сменилось черным огнем.

— Посмотрим, — он отошел назад. — Посмотрим, мой опарыш. — Он коленом ударил Андре в промежность с такой силой, что сам содрогнулся от удара и отскочил назад. Нижнюю часть тела Андре пронзила боль, как от раскаленного металла. Она сжала его желудок, пробежала спазмами по мышцам живота и груди в голову и взорвалась ярчайшей вспышкой.

— Держите его, — приказал генерал Мозес неожиданно визгливым голосом. Два конвоира схватили Андре за локти и опустили на колени, чтобы генерал мог без затруднений бить ботинками по половым органам и животу. Они это часто делали.

— Это за время, проведенное мной в тюрьме, — генерал нанес ботинком удар. Боль смешалась с болью и у Андре не было даже сил закричать.

— Это за оскорбления, — Андре почувствовал, что его мошонка раздавлена ударом. Но кричать он не мог.

— Это за унижения, — боль достигла верхней точки. Теперь нужно было кричать. Андре наполнил легкие воздухом.

— Это за голод. Где же крик? Он должен кричать от такой боли. «Господи, почему я не кричу?»

— Это за вашу белую справедливость. «Почему я не могу закричать? Нет, Господи!»

— Это за ваши тюрьмы и кнуты! Удары сыпались практически непрерывно, как дробь сумасшедшего барабанщика, как стук дождя по металлической крыше. Он почувствовал, как что-то рвется у него в животе.

— А еще вот за это, и это, и это! Лицо перед ним заполняло все его зрение. Голос и звук ударов наполнили слух.

— Это, и это, и это! — голос стал совсем пронзительным. Андре почувствовал в животе тепло внутреннего кровотечения.

Боль отступала. Организм включил свои системы защиты, и он не закричал. Он испытал непонятный восторг. «Последнее, что я могу сделать по-мужски — это умереть без крика». Он попытался встать, но они удерживали его, а ноги не слушались. Они принадлежали кому-то другому и отделялись от Андре огромным теплым животом. Он поднял голову и посмотрел на своего убийцу.

— Это за породившее тебя белое дерьмо! Удары перестали быть частью действительности. Он ощущал их, как человек, стоящий рядом с лесорубом. И Андре улыбнулся. Он еще улыбался, когда они отпустили его, и он упал лицом на пол.

— Я думаю, что он умер, — сказал один из конвоиров. Генерал Мозес вернулся за стол. Его трясло, как будто он пробежал большое расстояние, он часто и глубоко дышал. Китель покрылся пятнами пота. Он упал в кресло, и его тело, казалось, развалилось. Огонь ушел из глаз, они вновь стали матовыми и сонными. Конвоиры присели на пол рядом с Андре. Они знали, что ждать придется долго. Через открытое окно иногда доносились звуки пьяного смеха, и комната озарялась отблеском пожаров.

15

Брюс стоял между рельсами и критически оценивал маскировку засады. Несмотря на то, что он знал куда смотреть, ему потребовалось около двух минут, чтобы разглядеть торчащий из куста ствол пулемета.

— Хорошо, Раффи. Лучше у нас вряд ли получится.

— Думаю, что так, босс.

— Вы меня слышите? — повысил голос Брюс. Из кустов раздались утвердительные отклики.

— Если они появятся, не открывайте огонь, пока они не достигнут этой точки. Я оставлю для вас метку, — Брюс отломал от куста ветку и бросил ее на рельсы.

— Вы ее видите? Снова утвердительные ответы.

— Смена придет перед наступлением темноты. До той поры оставайтесь на месте. Поезд находился в полумиле от этого места, за поворотом. Брюс с Раффи вернулись к нему. У последнего вагона их ожидали машинист и Вэлли Хендри.

— Хорошие новости есть?

— К моему глубочайшему сожалению, мой капитан, локомотив ремонту не подлежит. Котел пробит в двух местах, медные трубопроводы серьезно повреждены.

— Благодарю вас, — кивнул Брюс. Он не был удивлен. После первичного осмотра локомотива он пришел к точно такому же выводу.

— Где мадам Картье? — спросил он Вэлли.

Мадам готовит завтрак, месье, — с издевкой ответил Вэлли. — Почему ты спрашиваешь? Тебе так быстро снова захотелось? захотелось размяться перед завтраком? Брюс подавил в себе вспышку гнева и прошел мимо. Он нашел Шерман вместе с четырьмя жандармами в кабине паровоза. Они выгребли из топки на стальной пол горячие угли, установили над ними котелки и резали в них лук и картофель.

Жандармы хохотали над какой-то, произнесенной Шерман, шуткой. Ее обычно бледные щеки раскраснелись от жара, на лбу — пятно сажи. Она профессионально орудовала огромным ножом. Когда она увидела Брюса ее лицо озарилось улыбкой.

— На завтрак — гуляш по-венгерски: говядина, картофель, лук.

— Ты назначаешься пока помощницей повара, без оплаты.

— Вы слишком добры, — она показала ему язык. Остренький, розовый, как у кошки. При взгляде на нее Брюс почувствовал напряжение мышц и сухость во рту.

— Шерман, — сказал он по-английски. — Мы не сможем отремонтировать паровоз.

— Кухня из него получилась неплохая.