Наемник

Келлер был рад, что несчастная малолетняя проститутка наконец ушла. Она, видимо, жила на окраине города, в грязных перенаселенных лагерях для беженцев. Наверное, голодная и зараженная венерической болезнью. Ей могло быть лет четырнадцать, а то и меньше. Их не так уж много, потому что ливанская полиция преследовала неофициальную проституцию, которая портила репутацию процветающего туристского бизнеса и элегантных отелей ливанской столицы с ее пышной красотой.

Будь у Келлера деньги, он поселился бы здесь. Город богатый, ливанцы прекрасные коммерсанты. Некоторые из богатейших людей Ближнего Востока, за исключением разжиревших на торговле нефтью шейхов, жили во дворцах из искусственного мрамора в пригородах Бейрута.

Весь путь занял у Келлера десять минут. Наконец он приблизился к машине, припаркованной на противоположной стороне дороги, и устроился на заднем сиденье. Там уже сидел худощавый, с резкими чертами лица ливанец, одетый в теплое пальто с бархатным воротником. У него были блестящие черные глаза. Он улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— Очень хорошо, — сказал он Келлеру. — Не заставил себя ждать. Сделал, что было велено?

— Да, — ответил Келлер. — Надеюсь, я понравился тому, кто смотрел на меня.

— О чем ты? Что это тебе взбрело в голову?

Фуад Хамедин занимался посредничеством. Он мог устроить что угодно и кому угодно, лишь бы хорошо платили. А за это дельце давали большие деньги. И нечего этому бродяге изображать из себя умника.

— А то, что я ведь не дурак, — возразил Келлер. — Они хотели посмотреть на меня. Ну вот, посмотрели. Когда будет известно насчет работы?

— Завтра.

— Завтра! Все завтра да завтра! Я не могу больше ждать.

— Тебе ведь нужны деньги, — сказал Фуад.

С Келлером он вел себя осторожно — знал этот тип людей. Они очень опасны, готовы кулаками добыть то, чего не могут добыть головой. Он считал Келлера бродягой, потому что тот был без гроша и наверняка в бегах. Фуад познакомился с Келлером, когда тот прибыл сюда из Дамаска, голодный и готовый на любую работу. Фуад дал ему денег на еду и жилье и устроил на лето вышибалой в какой-то низкопробный ночной клуб, обиравший своих клиентов. В декабре клуб закрылся. В это время Келлер приютил у себя девушку. Фуад предложил устроить ее прислугой в какой-нибудь дом, но Келлер пригрозил набить ему морду.

Фуад побаивался Келлера и поэтому презирал. Ему будет спокойнее, когда Келлер уедет из Бейрута.

— Тебе нужны деньги, — повторил он. — И тебе, и твоей девчонке. А за эту работу ты получишь изрядный куш.

— Пока это только болтовня. — Келлер отвернулся, пошарил в кармане, ища сигарету. Но пачка была пуста. — Ты вот все твердишь о работе, хороших деньгах. А что это за работа и сколько мне заплатят? Ты там скажи, что я хочу знать, а то подыщу себе что-нибудь другое. Могу и в Израиль податься.

Вот поэтому-то Фуад и заинтересовался Келлером. Келлер хотел подкопить денег и отправиться в Израиль сражаться на стороне израильтян. То же он пытался сделать и в Сирии, но арабам не нужны были наемники. Фуад снова заговорил об этом, чтобы окончательно удостовериться:

— Ты уверен, что евреи примут тебя? По-моему, из твоей затеи ничего не выйдет. У них достаточно солдат.

— Может, и так. Но я могу предложить им особые услуги. — Келлер взял сигарету из портсигара Фуада и закурил. — В той войне, которую они ведут, им нужны снайперы. А я с расстояния трехсот метров могу попасть человеку в глаз.

— Надеюсь, ты сумеешь это доказать, — усмехнулся Фуад, — потому что именно это тебе и придется делать. Завтра покажешь, насколько метко ты стреляешь. Утром в это же время будь возле отеля святого Георгия. А вот тебе на подарок твоей девчонке. — Фуад сунул деньги в карман Келлера. — Можешь взять такси, — ухмыльнулся он, сверкнув золотыми коронками. — Иди, гуляй!

Келлер вылез из машины и захлопнул дверцу. Посмотрев вслед удаляющейся машине Фуада, послал ему вдогонку короткое грязное ругательство на жаргоне легионеров, в котором перемешались непристойности полудесятка языков, и зашагал в обратном направлении.

* * *

— Вы хорошо его разглядели? — тихо спросил Эдди Кинг, наклонившись к Элизабет.

Управляющий отелем узнал ее. Услышав имя Камерон, он бросился наводить справки. Не прошло и часа, как все уже знали, что Элизабет — племянница Хантли Камерона. Клиенты отеля, находившиеся в вестибюле, с любопытством поглядывали на Элизабет и Кинга.

— Да, конечно. Узнаю, когда увижу. Долго эти двое будут пялиться на меня? И все из-за проклятой статьи! — Элизабет в раздражении отвернулась.