Наемник

Казалось, что в войне должен произойти перелом. Силам Альянса, базирующимся в данный момент на периферии исследованного пространства, требовалось чуть меньше года, чтобы начать новый, сокрушительный, окончательный этап наступления. Одновременный удар с сотен направлений, от границ условной сферы к центру, без сомнения, завершит войну, покончив с сопротивлением Колоний.

На виске Табанова, контрастируя с седым ежиком коротко стриженных волос, пульсировала темная жилка.

Какая из планет не пила нашей крови?

Денис Алексеевич знал войну изнутри. Норовистая судьба провела его через сотни световых лет пространства, он участвовал в десятках сражений, без иллюзий представляя тактику роботизированных комплексов, – тот техногенный ад боестолкновений, где нет места человеку.

Для чего я выжил? – в сотый раз спрашивал себя Табанов. – Чтобы наблюдать стремительный закат человечества с мостика флагманского крейсера?

Что станет с обитаемой частью Вселенной, когда завершится война?

Миллионы машин сойдутся в последней битве, и не все ли равно, кто победит? Пожинать плоды победы будет некому. Те крохи человечества, что, вероятно, уцелеют, проведут остаток жизни под гнетом страха, ведь боевые роботизированные комплексы, управляющие планетарными и космическими соединениями, не остановятся на достигнутом, – для машин полная и окончательная победа наступит не по факту оккупации ключевых планет, а лишь после того, как будет разрушен последний опорный пункт, уничтожен последний корабль, превращена в чадный факел последняя серв-машина противника.

Табанов не начинал эту войну, но ему выпал уникальный шанс ее завершить. Завершить не так, как диктуют неумолимые обстоятельства, пойти наперекор судьбе, совершить немыслимое, дав Свободным Колониям шанс на победу. Только так можно остановить вселенскую бойню.

Адмирал не искал личного спасения или выгоды. Он потерял столько друзей, что их имена и фамилии уже не укладывались в рамки памяти. Табанов видел гибель миров, где из праха уничтоженных биосфер за считаные годы вырастали техносферы. Его душа хранила столько боли, что хватило бы на сотню жизней.

Нет ничего удивительного в том, что, став командующим объединенными силами Земли, получив верховную власть во флоте, Табанов поставил перед собой цель: во что бы то ни стало завершить войну, но осуществить задуманное оказалось далеко не просто. Ему приходилось действовать осмотрительно. Пусть опустела Земля, но силами Альянса по-прежнему командовали люди, и среди них было немало сторонников борьбы до победного конца.

Денис Алексеевич горько усмехнулся в ответ своим мыслям.

Многие в генштабе не видели или не желали видеть происходящее. Командование текущими операциями давно и бесповоротно перешло в компетенцию систем искусственного интеллекта, а люди… их осталось слишком мало, да и заняты они были не столько вопросами войны, сколько заботами о личном благополучии.

Табанов понимал – простого приказа, даже прозвучавшего из уст командующего объединенными флотами, уже недостаточно для прекращения боевых действий. Если поступить прямолинейно и опрометчиво, его устранят любым доступным способом, не дав исполнить задуманное.

Двигаться к намеченной цели приходилось малыми шагами, спасая то немногое, что еще осталось от понятия «цивилизация», без деления на Колонии и Альянс.

Табанов был одинок. Он нес непосильное бремя, ибо его главным врагом стали отнюдь не люди, а миллионы автономных боевых машин, десятки тысяч узкоспециализированных систем искусственного интеллекта, планирующих боевые операции, координирующих действия флотов, а если говорить прямо – ведущих войну по своему разумению. Если открыто встать на пути искусственных разумов, созданных исключительно в целях полной и окончательной победы над врагом, то ему гарантирована внезапная, загадочная и необъяснимая смерть. Демон боевых «ИИ», столь опрометчиво выпущенный на свободу, после первых поражений Альянса на Дабоге окреп, занял ключевые посты во флоте, он многолик, рационален, холоден и беспощаден. Война – смысл его существования. А уцелеет ли в ней человечество, уже не имеет решающего значения.

Табанов понимал: если бы не десятки «потерянных колоний» – невозвращенцев эпохи Великого Исхода, вновь открытых в период боевых действий и вовлеченных в войну, человеческий ресурс был бы исчерпан уже давно…

…Его мысли нарушил тихий шелест пневматики.

Обернувшись, он увидел полковника Замятина.

– Проходи, Дмитрий.

Отдав мысленный приказ, адмирал включил защитное поле, исключающее возможность прослушивания. Вокруг низкого столика, подле которого стояло два кресла, сгустился, замерцал воздух.

– Докладывай.