Наемник

И когда рухнула проклятая стена, Харли испытал необыкновенную гордость. Он проливал собственную кровь в этом сражении, потерял немало друзей и множество агентов, но они победили. К несчастью, они недолго смогли наслаждаться плодами победы. Харли и некоторые другие обратили взоры на джихадистов.

Он столкнулся с ними, когда старался подорвать финансы и промышленность Советского Союза и заставить его прекратить свои деспотические эксперименты. Это произошло в Хайберском проходе и поначалу не вызвало у него беспокойства. Те люди хотели вернуть свою землю и избавиться от Советов. Проблемы появились с религиозными фанатиками, которые пробирались сюда из Саудовской Аравии и Йемена, а также из других небольших стран.

Харли любил ругаться, пить и бегать за женщинами, что не могло не привести к противоречиям с пуританскими мрачными ваххабитами из Саудовской Аравии. Почти сразу же он начал испытывать к ним неприязнь, но тогда еще не понимал, что они захотят распространить свой джихад за пределы невысоких гор Юго-Западной Азии. Это выяснилось позже, когда они стали вмешиваться в дела палестинцев.

И все началось снова. Советы удалось остановить и победить, но появился новый враг. У Харли возникло неприятное чувство – он начал понимать, куда все ведет, к тому же впервые в жизни почувствовал усталость. Эта угроза никуда не уходила, и у него вдруг пропала уверенность, что он сумеет найти – не говоря уже о том, чтобы подготовить, – следующий отряд парней, которые должны будут встретить врага. Он нуждался в помощи. К несчастью, Харли так и не научился обращаться к другим людям…

Он услышал, как залаяла собака, потом до него долетел шум двигателя мотоцикла. Не американского, а японского или немецкого. Харли вздохнул – частично с облегчением, частично с покорностью. Приехал Док. Наверное, его вызвала Кеннеди.

Одинокий луч света пробился сквозь деревья, и через мгновение появился мотоцикл. Он ехал так тихо, что Харли услышал шорох шин по гравию. Мотоцикл остановился возле дома, и седок заглушил двигатель. Вытащив дощечку из сумки, он подложил ее под опущенную стойку и снял шлем.

Томас Льюис провел рукой по лохматым светлым волосам и посмотрел на Харли. Он сразу обратил внимание на синяк у того под глазом, но еще больше его встревожило выражение лица Харли, которое он в последнее время научился хорошо понимать.

– Трудный день?

Стэн попытался отшутиться:

– Здесь не бывает легких дней. Да ты и сам знаешь.

Льюис кивнул. Он прекрасно знал, какую цену приходится платить в их бизнесе, и что при этом страдает не только тело. Физические травмы представляют собой непосредственный урон. Они могут зажить или же нет. А вот атаки на душу и разум – совсем другое дело.

Глава 9

Бейрут, Ливан

Побитый пыльный «Пежо» совсем сбросил скорость. Водитель склонился над рулем, вертя головой влево и вправо, – они ехали по улице Хамра. Его приятель на пассажирском сиденье делал то же самое, но с куда меньшим рвением. Здесь отсутствовали семафоры или знаки «стоп», но старые привычки остаются надолго. Самир был младшим из четырех братьев. Трое погибли во время гражданской войны, уничтожившей когда-то красивый город. Ближайшего к нему по возрасту брата, всего на тринадцать месяцев старше, убили из ручного противотанкового гранатомета, когда он переезжал именно этот перекресток. Людям Запада, поддерживавшим проклятую гражданскую войну, улица Хамра была известна как «Зеленая линия». Али и его друзья называли ее ничейной землей.

Эта улица разделяла Восточный и Западный Бейрут и, в определенной степени, мусульман и христиан – точнее, мусульман-шиитов и христиан-маронитов. Они являлись соседями, живущими вдоль этой линии, но здесь имелись еще и мусульмане-сунниты, армяне, православные греки и друзы. Некоторые поселения были защищены лучше, другие – хуже, но почти все исчезли во время долгой и жестокой гражданской войны; ну а те, кто оказался сильнее, начали отстраивать свои дома. Гражданская война в Бейруте во многих аспектах напоминала войну между мафиозными группировками в Чикаго в 20-х годах XX века, только здесь было гораздо больше оружия.

Официально война закончилась почти два года назад, и теперь практически во всех частях города намечались признаки возрождения. Христиане на востоке строились с поразительной быстротой, мусульмане на западе старались не отставать. Подъемные краны вздымались в небо, и теперь гибель под колесами самосвала или бульдозера становилась более вероятной, чем от пули снайпера. Во всяком случае, в некоторых районах. Улица Хамра к ним не принадлежала. Ободранные стены разрушенных домов являлись отличными позициями для снайперов, если у них возникало желание кого-нибудь подстрелить.

Самир осматривал здание слева от себя; его друг Али, сидевший рядом, изучал то, что находилось справа.

– Все еще сохраняешь осторожность, – послышался хриплый голос мужчины, расположившегося на заднем сиденье.

Самир робко посмотрел в зеркало заднего вида.

– Извините.