Наемник

А ещё, Капу нервировали охранники, нанятые Бестужевой. Десяток затянутых в чёрные комбезы бойцов, лица которых невозможно было рассмотреть за глухими щитками чёрных же, матовых шлемов, рассекал по залам и техническим помещениям ателье, то и дело пугая присутствующих своим внезапным появлением. Оружия у них не было, по крайней мере, Капитолина его не заметила, но ощущения опасности, исходящего от молчаливых охранников, этот факт не отменял. А значит… значит, Ольга раскошелилась на наём десятка сильных одарённых. А это дорого. Очень.

С другой стороны, если учесть статус ожидаемых гостей, может, так оно и должно быть?

— Волнуешься? — Спросила Оля, заметив, как поёжилась Капа, когда мимо неё прошёл один из бойцов, невысокий и, судя по движениям, довольно молодой, но не менее пугающий, чем его более старшие коллеги.

— Немного. — Покосившись на безликого охранника, со вздохом ответила та и не удержалась. — Где ты только наняла таких бойцов? У меня от них мурашки по коже.

— Я? — Удивилась Ольга. — Даже не думала. Рогов, майор нашего отряда, он и людей для охраны сегодняшнего праздника отбирал… целый вечер с Сильвером спорили, пока состав утвердили.

— Твой отряд? — Хлопнула ресницами Рюмина. Оля кивнула и выразительно постучала указательным пальцем по круглой нашивке на предплечье её форменной рубашки. Зелёный монстрик с гаечным ключом в руке, заставил Капу улыбнуться… а в следующую секунду до неё дошло, что похожие эмблемы она видела на рукавах охранников, только там зелёношкурый гремлин с серебристым чубом, держал в руке секиру. Капа перевела взгляд на Олю. — Ну, конечно! Я совсем об этом забыла. А кто такой Сильвер?

— Наш квартирмейстер. — Пояснила Оля.

— Квартирмейстер, говоришь… — Задумчиво проговорила Капитолина, и весело улыбнулась. — Не ошибусь, если предположу, что ему очень не нравится прозвище "Окорок".

— Оно ему не подходит. У нашего Сильвера с ногами-руками полный порядок. — Рассмеялась Бестужева, кивком указывая куда-то за спину Капитолины. Та обернулась и вздрогнула, оказавшись лицом к… э-э… щитку с одним из бойцов.

— Что-то случилось? — Из-за динамика, голос наёмника казался глухим и каким-то безжизненным, словно механическим.

— Нет-нет. Просто, Капа заинтересовалась твоим прозвищем и… комплектностью конечностей. — С улыбкой сообщила Оля. — Вот я тебя и позвала.

— Приятно знать, что в этом мире ещё остались любители творчества Бэлфура. — Обронил охранник и, больше не сказав ни слова, исчез… будто растворился.

— Да уж, этот квартирмейстер точно не простынки на складе пересчитывает. — Пробормотала Капитолина, под довольный смех Оли.

Веселье девушек перебил долгий сигнал, пронёсшийся по помещениям ателье. Полчаса. До открытия осталось всего каких-то тридцать минут. И сейчас, даже невозмутимость Бестужевой дала трещину.

— Так, Капа… давай-ка пробежимся по залам, посмотрим, как там обстоят дела. — Резко собравшись, проговорила Оля и, схватив подругу за руку, потянула её за собой.

За пять минут до официального открытия, суета, царившая в ателье, сошла на нет, и в помещениях воцарилась почти мёртвая тишина. Техники исчезли из виду, охранники заняли свои места, и в центре основного зала остались лишь пять человек. Бестужева, Рюмина, Громовы и… Сильвер, так и не снявший шлем.

— Ну что, готовы? — Повернулся к девушкам наёмник. Те дружно кивнули. — Тогда, начинаем…

Первый день марта, несмотря на холод, выдался очень солнечным, а потому, когда тяжёлые, нарочито массивные, испещрённые заклёпками, железные створки главного входа с шипением подались в стороны, и в просторный, но довольно скупо освещённый зал хлынул поток света.

Юрий был доволен. Отец разрешил ему присутствовать на открытии мастерской по изготовлению гражданских ТК, первой в мире, между прочим. Но не это главное, прежде всего царевич был рад, что пойдёт не открытие инкогнито! А это значит, что вместо двух десятков сопровождающих, крутящихся вокруг и не дающих по-человечески отдохнуть, с ним будет всего пятеро охранников, считая дядьку Игната… и не считая рынд, но те не станут лезть на глаза и портить настроение. Служба у них такая, видеть всё, оставаясь невидимыми для окружающих.