Наемник

– Для создания такой школы Кирилл должен получить признание, как минимум, трёх уже существующих личных школ, – проговорила Мария.

– Полагаю, проблема именно в этом, да? – спросила Мила.

– В точку, – кивнула Елизавета. – Признание можно получить лишь одним способом: провести состязание между учениками претендента на создание собственной школы и учениками существующих школ. Побеждать всех и вся, ученикам претендента не обязательно, но если побед не будет вообще, то кто пойдёт в такую слабую школу?

– Зато, чем больше побед, тем выше рейтинг, – поддакнула Мария.

– Ну, Кирилл – понятно: личная школа, имя и допинг для чувства собственной важности, а что нам даст участие в этом состязании? – спросила Мила.

– Подтверждение статуса. В вашем случае, старших гридней. – Раздавшийся от входа в кубрик, голос Николаева заставил девушек вздрогнуть. – Кроме Марии, разумеется. Ей выше младшего не подняться, но… я не думаю, что тебя это так уже расстраивает, правда?

– Ничуть не расстраивает, – подтвердила та. – А как быть с мастерством в Эфире?

– Государственный экзамен или комиссия подобранная вашими родителями, – пожал плечами Кирилл. – Не думаю, что после выхода в потолок это станет для вас большой сложностью. Скорее, сущей формальностью.

– И зачем тебе нужна эта самая личная школа? – задала вопрос Лина.

– Ну как же?! – деланно удивился Николаев. – Сестричка же сказала: имя и допинг для моего ЧСВ.

– А если серьёзно? – не поддалась на провокацию Громова, бросая предупреждающий взгляд на недовольно засопевшую Милу.

– Если серьёзно, то Мария была совершенно права. Я намерен создать личную школу именно потому, что впоследствии её несложно будет превратить в родовую, – ответил Кирилл. – Видите ли, при нынешних условиях и моих натянутых отношениях с Рюриковичами, рассчитывать на то, что царская семья выдаст конфирмацию на создание родовой эфирной школы не приходится. По крайней мере, я в это не особо верю. Да и слово «эфирная», как мы все успели убедиться, приносит лишь нервотрёпку и лишние проблемы. Про интерес августейшей фамилии ко всему, что содержит в названии слово «эфир», я вообще молчу. Лишнее беспокойство.

– Поэтому ты сказал Рогову, что планируешь создать школу для стихийников? – спросила Ольга.

– Точно, – кивнул Кирилл и улыбнулся. – Мои практики позволяют быстро выводить одарённых в потолок, и это – тот плюс, который легко продвинет школу в лидеры… в узких кругах, разумеется. А то, что большая часть этих практик относится к эфирным… это же такая мелочь, правда?

– Зачем тебе вообще нужна эта самая личная школа? – вздохнула Бестужева.

– Мой отец дал слово твоему, и я это обещание подтвердил, – развёл руками Николаев. – Когда мы разговаривали на эту тему с Валентином Эдуардовичем в последний раз, и я признался, что не стремлюсь воплотить затею со школой в ближайшее время, он не стал возражать. Ситуацию с цесаревичем он знает не понаслышке. И я благодарен твоему отцу за понимание, но… слово было дано, и обещание должно быть выполнено, рано или поздно так или иначе. Мною или нашими с тобою потомками. Вот только я не хочу вешать на их шеи необходимость каким-то образом договариваться с Рюриковичами, которые непременно выставят свои условия в обмен на конфирмацию. А быть обязанными царской семье, как показывает практика, – дело опасное и неприятное. Одним из способов решения этой проблемы я вижу создание собственной личной школы. Три поколения одной семьи, владеющие ей, автоматически переведут школу в разряд родовых, со всеми правами и обязанностями, без всякого участия Рюриковичей. И я думаю, нам с тобой будет не так уж сложно воспитать своих детей и внуков так, чтобы они даже не думали отказаться от управления созданной школой в пользу учеников, не связанных с нашей семьёй кровными узами.

– Мы ещё даже не обвенчались, – буркнула покрасневшая Ольга, но больше никаких возражений с её стороны не последовало.

– Дурное дело – нехитрое, – пожал плечами Кирилл. – Через пару лет организуем.

– Дурное?! – вскинулась Оля под согласное бурчание подруг, сверлящих учителя недобрыми взглядами.

– Так ведь, хорошее дело браком не назовут, – широко улыбнулся Николаев и… ухнул в открывшееся под ногами «окно», раньше чем ученицы успели высказать своё «фи».

Стена коридора содрогнулась от слаженного удара ледяных и огненных игл, щедро сдобренных синими росчерками электроразрядов… но даже не обуглилась.

Инга, всё это время простоявшая у перехода в соседний блок, гордо улыбнулась. Рунескрипт защиты, разработанный и нанесённый ею под ненавязчивым присмотром Кирилла и родного братца, с лёгкостью поглотил несложные техники учениц.

– Значит, состязание, да? – протянула Мила, глядя куда-то в пустоту, когда подруги вдоволь нарычались на сбежавшего от их гнева «мужлана, ни черта не понимающего в настоящей романтике». – Как думаете, он организует его до сдачи экзамена на мастерство, или после?

– До. Однозначно, – отрезала сестра.

– Почему? – не поняла Мила.