Наемник

– Я не приводил! Это случайность, ты же сама всё видела, Капа! – с жаром воскликнул тот, по привычке уходя в защиту, под дружный смех собравшихся в шатре «безлошадников».

– Верю-верю, – покивала девушка. – И всё же, расскажи нам о нашем новом знакомом и его невесте, пока они не вернулись.

– А волшебное слово? – на миг склонив голову к плечу, спросил Лошинский.

– О? – изящно очерченные дуги бровей девушки поднялись в недоумении, она чуть помедлила, словно размышляя и, ласково улыбнувшись приятелю, лязгнула сталью в голосе. – Докладывай!

– Есть, мой генерал, – деланно печально вздохнул Иван.

– Как-как? – изобразила гнев его приятельница, поднимаясь с удобного кресла.

– Прошу прощения, фельдмаршал… конечно, фельдмаршал, будет исполнено, фельдмаршал! – зачастил Лошинский под неумолкающий смех присутствующих.

– Ладно, повеселились и будет, – махнула рукой Капа и улыбнулась приятелю. – В самом деле, Вань, рассказывай уже, что ты знаешь об этой парочке. И причём здесь твоя сестра? Почему ты спрашивал о ней не у тётушки, а у этого мальчика?

– Стоп-стоп-стоп, не так быстро, Капа! – замахал руками Лошинский. – Всё скажу, всё объясню. Но по порядку. Итак… Кирилл Николаевич Николаев, пятнадцать лет исполнилось в августе прошлого года, тогда же был эмансипирован и выведен из рода Громовых в мещане, в марте нынешнего года принят цесаревичем в опричные, признанный мастер Эфира, ведёт пятерых личных учеников, одним из которых является моя сестра Елизавета. Жених уже знакомой вам Ольги, дочери боярина Бестужева, окольничего Посольского приказа, будущий регент рода Вербицких-Скуратовых, если верить записям Гербового приказа и, соответственно, будущий первый боярин Николаев-Скуратов. Участвовал и победил в трёх дуэлях, одна из них, с боярским сыном Бродовым, закончилась смертью последнего.

– Звучит, как полный бред, – пробормотал кто-то из присутствующих, – боярич, мещанин, опричник… и всё это, меньше чем за год?!

– Господа, празднество начинается, – заглянувший в шатёр, егерь нарушил воцарившуюся тишину.

Глава 6

Кому война, а кому…

Этикет на пленэре – совсем не то же самое, что и на приёме. Тем не менее, присутствие царской семьи накладывает свой отпечаток и на такое неофициальное, «домашнее» мероприятие, как выезд на природу, а посему, без некоторых протокольных действий и оно не обходится. Радует только одно: в этом случае «придворные расшаркивания» и «танцы заводных кукол» сведены к минимуму, так что уже через полчаса после начала мероприятия, гости, отдав должное хозяевам праздника и поздравлениям в адрес виновника торжества, смогли расслабиться и обратиться к обычным для такого сборища занятиям, то есть, к тихим беседам о делах, досужей болтовне ни о чём и дегустации угощений и вин из царского погреба, от которых ломились стоящие под огромным навесом столы. Впрочем, были среди гостей и те, кто решил заняться иными вещами.

Цесаревич Михаил, нахмурившись, перечитал пришедшее на браслет сообщение, переглянулся с отцом и продемонстрировал ему послание. Государь, прочитав написанное, нервно дёрнул верхней губой, отчего у близстоящих царедворцев заметивших это движение, резко испортилось настроение. Заметил это и его младший сын, Юрий. Именинник печально вздохнул.

– Не расстраивайся, сын, – неожиданно усмехнулся государь, – сегодня, твой день. Я же обещал.

– Благодарю, отец, – вернув лицу прежнюю невозмутимость, кивнул тот. Но только полный идиот не заметил бы мелькнувшую в глазах младшего царевича радость.

– А что с…? – выразительно стукнув пальцем по браслету, спросил Михаил.

– Твоя забота, наследник, – прищурившись, ответил государь.

– План «Б» одобришь, отец? – после секундного размышления, проговорил цесаревич. – Без фейерверка.

– Скинешь валета в отбой? – удивлённо поинтересовался государь.

– Скорее, придержу в рукаве до удачного момента, – губы Михаила тронула слабая улыбка.

– Хочешь сыграть его втёмную? А не боишься, что он сбежит и затаит зло?

– Никаких игр, отец. Он – не враг, и я буду с ним в меру честен. Так что, нет. Не боюсь.

– Не враг, но честен будешь в меру, а? – усмехнулся царь.

– Но и не друг, по крайней мере, сейчас, – пожал плечами наследник. – Просто… я же обещал не втягивать его в политику. А этот вариант, неплохой способ сдержать данное слово.

– Что ж… это твой выбор. Действуй, сын, – коротко кивнул государь, а когда Михаил открыл рот для следующего вопроса, остановил его одним коротким движением руки. – О делах закончили. Сегодня праздник.

– Разумеется, – чуть склонил голову цесаревич и потрепал младшего брата по белобрысой макушке. – Извини, Юр. Больше никаких разговоров о делах сегодня. Обещаю.

Двенадцатилетний царевич смешно сморщил нос и, вывернувшись из-под руки Михаила, улыбнулся.

– Ловлю на слове, братец!