Наёмник

— Трус! — выкрикнул я ему, и по выражению его лица догадался, что слово это он понял без перевода. Разозлил он меня неслабо. Хотелось ещё плюнуть ему в рожу, но он стоял слишком далеко. — Если ты женщина, то так и быть.

Я бросил меч на землю, а следом начал стаскивать доспех.

— Раз ты так боишься моего меча, будем биться вовсе без оружия, — заявил я, презрительно глядя на него. — Голыми руками, до смерти! Готов, девочка.

В ругательствах северян я не разбирался, но такое сравнение его точно заденет. Он разозлится и наделает ошибок. Так и вышло. Парня проняло. Рыча и брызгая слюнями, он тоже начал снимать кольчугу, а секиру отдал кому-то из своих. Вот и чудесно. Этого-то мне и надо.

Выглядел он страшно. Даже без доспехов. Огромный рост дополнялся крепкой фигурой, а под просторной рубахой перекатывались мышцы. Вот только и я был не пальцем делан, тело моё, от природы могучее, теперь было закалено многолетними тренировками, что сделали мышцы крепче камня, а известные мне приёмы борьбы здесь изобретут только через пару-тройку столетий. При желании я мог его и не убивать, обойтись увечьем, но мне такой гуманизм был чужд.

В ярости я содрал с себя и рубаху, представ перед всеми полуголым. В глазах противника появились искорки неуверенности. Высокий рост уже не казался таким большим преимуществом.

Мы медленно начали сходиться, я дополнительно накручивал в себе ярость, этот двухметровый детина теперь стал в моих глазах олицетворением всех моих бед. Когда мы встретились глазами, стало ясно, что он боится. Натурально боится. А ведь он явно опытен, не вчера взялся за опасное ремесло, участвовал в набегах, крушил врагов своей секирой. А теперь, посмотрев мне в глаза, он увидел там нечто такое, что страшнее даже обычной смерти.

Но отступать ему было уже поздно, он сам вызвался мстить за родственника, брата или свата, не знаю кого. Давать заднюю было невозможно, свои бы не поняли.

Бой начался. Противник мой, если бы он имел хоть какое-то представление о боксе, постарался бы держать меня на расстоянии с помощью длинных рук. Весили мы примерно одинаково, а потому его удары для меня тоже будут чувствительны, пропускать их нежелательно. Вот только молодой воин такими глупостями никогда не заморачивался, а потому попёр вперёд, даже не прикрываясь руками.

Увернувшись от прямо удара в голову (для этого даже особых талантов не потребовалось, просто пригнулся на несколько сантиметров) я прошёл на ближнюю дистанцию и врезал правой в район печени, не интересуясь результатом, проскользнул под его рукой и добавил сбоку ногой в колено. Но теперь наша разница в росте подвела уже меня, целился я в колено, удар, скорее всего, закончился бы вывихом или переломом, а попал ниже, отбив икру.

Мы снова разошлись, только теперь он хромал и пытался восстановить дыхание. Вообще, удивительно, что он ещё стоит, там явно рёбра сломаны и ливер отбит напрочь. Поняв, что спасение его в движении (неправильно поняв, нет для него спасения), он снова кинулся в бой. И снова допустил ошибку, подпустив меня близко. Целился я в подбородок, после такого удара он бы точно не встал, но голова мотнулась, поэтому мой кулак прошёл вскользь по щеке. Но и это принесло свои результаты, щека изнутри была разрублена зубами, он сплюнул кровь и сделал два шага назад. Его товарищи, что до этого кричали ему слова поддержки и били в щиты, теперь вдруг замолчали. А мы стали сходиться в третий раз.

Цирк этот начал надоедать уже мне. Надо было заканчивать, желательно быстро и эффектно. А для этого следует только перевести его в партер. Рискнув, я пропустил неуверенный удар в лоб, повис у него на руках, мы сцепились в клинче, после чего огромная фигура перелетела через плечо, растянулась на земляном полу, а сверху уже приземлился я, выламывая руку в классическом болевом приёме. Послышался громкий хруст костей, рука согнулась в обратную сторону, раздался крик боли.

На этом можно было и закончить, противник более не способен продолжать бой. Вот только цель поединка заявлена, и отступать от неё я не намерен ни на шаг. Он бы в аналогичной ситуации меня не пощадил. Не знаю, чего в моих действиях было больше, ярости или желания произвести эффект, а может, я просто слишком привык убивать.

Чтобы прекратить его крик, что плавно переходил в тонкий писк, недостойный воина, я нанёс удар раскрытой ладонью в корень носа. Нос, естественно, сломался, став похожим на утиный клюв, сознание он не потерял, но от болевого шока лишился возможности двигаться и произносить звуки.