Наемник: Наемник. Патрульный. Мусорщик

– Да куда он денется? – благодушно ответил я и отошёл в тень, отбрасываемую одним из больших обломков, ранее бывшим дюзой разгонного двигателя.

Сомнения сержанта были не беспочвенны с точки зрения его опыта. Я же в своём творении был уверен на все сто. Буквально три часа назад вместо этого самолёта была куча разных запчастей, и сержант просто никак не мог осознать, что это полетит. Да я дольше программки писал для бортового компьютера, который раньше был компом в разбитом «Бебуте», чем собирал его. Я не стал мудрить с конструированием, а собрал обычный гражданский самолёт модели «Трап», что строили у нас в империи. Это был самый массовый спортивный атмосферный самолёт, но часто его использовали и для представительских целей. Летал он быстро. Правда, те самолёты могли выходить на орбиту и стыковаться с кораблями, а мой – нет, но зато всё остальное было то же самое. И короткие крылья, и фюзеляж. Внутри тоже было комфортно, я не забыл установить там климатическую установку и мягкие сиденья в салон. Единственное, что я добавил – это ограничитель скорости, и больше восьмисот километров в час самолёт не разгонялся, хотя мог. Причина подобного решения была не в силовых установках, а в обшивке. Могла и не выдержать. Хотя нет, выдержит, но рисковать не стоит. Всё-таки собирал я его чуть ли не на коленке, обтекаемость деталей на глазок проектировал. Да ладно, лет десять точно прослужит, хотя нам столько и не нужно. К тому же я собирал его техническим дроидом, а это не его работа. В чём разница между инженерными и техническими дроидами? Только в том, что инженерный – это фактически строительный, а технический – обслуживающий. То есть не предназначенный для подобных работ. Именно поэтому мне часто приходилось его брать под прямое управление, если дроид где-то зависал из-за отсутствия нужных программ. Жаль, что когда десантники притащили цилиндр с управляющим искином, прикопанным неподалёку от обломков, и я взломал его, скачав на планшет планировку корабля со всеми складами и списком всего, что на нём хранилось, то выяснилось, что большинство запасов находилось в районе лётной палубы. Так мы лишились складов имущества, и десантники продолжали щеголять в своих поврежденных комбезах. Были и другие склады, но и они остались под завалами. Я пробовал к ним пробиться, но понял, что это бессмысленно, ничего целого мы не найдем. К тому же выяснилось, что кроме планетарной техники в трюме была ещё другая, вроде аэробагов, тяжёлых флаеров и глиссеров, но они хранились на технической палубе возле всё той же лётной палубы. То есть также не уцелели.

В это время высунувшийся из кабины улыбающийся Доусон махнул нам восстановленной рукой и, закрыв кабину, запустил моторы. Через минуту после предстартового прогона шестиместный самолётик оторвался от песка и вертикально пошёл на взлёт. В ста метрах от поверхности пилот перевёл двигатели на горизонтальный полёт и самолётик начал разгоняться. То, что ему нельзя подниматься выше пятисот метров, Доусон знал прекрасно, выучив как «Отче наш», поэтому все пробные кульбиты он делал на сверхмалой высоте. По-моему, не поднимаясь даже до четырехсот метров. Наконец самолёт был полностью опробован и пошёл на посадку.

– Отлично, – показал большой палец Доусон. – Всё действует хорошо, хотя иногда тянет влево, видимо, вес распределён неравномерно.

Взвесив самолёт с помощью дроида, я убедился, что Доусон был прав. Видимо, сказалось то, что когда я укреплял левое крыло, то использовал больше элементов крепежа, чем в правом. Сделав необходимые расчёты, я разобрал правое крыло и увеличил его прочность, за счёт дополнительных балок сравняв вес. Теперь крена не было. Пилот ещё раз поднялся в небо, отлетел километров на двадцать и на бреющем вернулся. Разбиться он не мог, бортовой комп перехватил бы управление и принудительно посадил его, чтобы пилот не пострадал, так что проверочный полёт даром не прошёл. Да и Доусон доволен, поучаствовал в испытательном вылете и помог мне. Психология – тоже хорошая вещь, тем более я не так хорошо его знал, как других парней, с которыми уже нормально общался. Последние дни даром не прошли.

Поменяв топливные элементы для моторов на новые, мы загрузили в салон часть восстановленной мной электроники, что могла пригодиться выжившим десантникам, шесть коробок с офицерскими пайками и даже два восстановленных скафа, после чего отправили Доусона в их лагерь на берегу реки. Найти он его должен без проблем.

Последние семь дней прошли в спокойной, ненапряжённой работе. Для меня. А вот десантники побегали. Первым делом я восстановил управление и вооружение броневика, так что четверо парней забрались в охлажденное кондиционером нутро «Бебута» и укатили к модулю забрать прикопанные скафы и лишние оружейные комплексы. Да всё, что они там оставили и не смогли унести. Обернулись за сутки, это не пешком ходить, и пригнали обратно тяжело нагруженный броневик. Грузовик по понятным причинам я им не дал.