Наемник (СИ)

Байрода практически все время молчал, так что переводить мне, собственно, было нечего. Только дважды в день – перед остановкой на ночевку и перед выходом – он справлялся о здоровье гнома, за жизнь которого так боялся. Вот и все общение с ним. Убедившись, что заложник жив, о, не произнося ни слова, снова шел вперед. И я вместе с ним. А вдруг все же потребуется что-то перевести... Хотя, честно говоря, мне больше хотелось идти там, в строю. Вместе со своим десятком, с друзьями, с Нарив... Но Ламил отпускал меня к своим только когда отряд останавливался на ночь. А я уже, после тяжелого перехода, был в таком состоянии, что общаться ни с кем не хотелось. В эти дни, под вечер мне хотелось только спать.

Горы закончились как-то внезапно. Еще день назад я ощутил, что ущелье, по которому мы шли, полого опускается. Идти стало легче, но, учитывая, что под ногами лежит мешанина камней, а не ровная дорога – ненамного. Я как раз раздумывал о том, что совсем по другому представлял себе поход по горам. Раньше, наслушавшись рассказов о Гномьих горах, я думал, что придется карабкаться по крутым склонам, идти по узким тропкам, обрывающимся в бездонные пропасти... Здесь же я не увидел ничего такого – сплошные норы какие-то. Нет, я не разочарован этим. Совсем не разочарован. Как по мне, то лучше уже так, чем постоянно рисковать сорваться в бездну. Хотя, еще лучше – идти спокойно по какому-нибудь лугу... И только я подумал об этом, как нора, по которой мы идем, резко свернула влево и моему взгляду открылся... Не поверите – именно луг! Горы словно обрезало гигантским ножом. Вот, позади – дикие серые скалы, а впереди – с чуть заметным уклоном уходит вдаль пустое пространство. Я бы даже сказал – 'гладь'. Еще дальше, не на горизонте, но на приличном расстоянии, темнеет какая-то полоса, в которой я опознал лес... Я так поражен этой картиной, кажущейся какой-то нереальной после стольких дней сплошного камня вокруг, что не сразу заметил два черных провала по бокам ущелья почти у самой кромки луга. Судя по всему – какие-то пещеры... Кстати, а куда делась армия Байроды, все время шедшая впереди? На лугу их не видно. В пещеры попрятались? Ловушка?

 – Пришли. – Байрода остановился и повернулся ко мне. – Выполняйте свое обещание.

 – Сейчас капитан подойдет. – спокойно ответил я. – С ним и говорите.

А вот и Седой. Проломился сквозь первые ряды, как баржа через скопление мелких лодочек. Ага, вот он тоже увидел, что мы прошли через горы. Наверно, когда шел сюда – гадал почему мы остановились.

 – Выполняйте свое обещание. – повторил Байрода, когда капитан подошел.

Но тот промолчал. В отличии от меня, на виднеющееся впереди открытое пространство он бросил лишь мимолетный взгляд. Зато к пещерам впереди он присматривается внимательно...

 – Что это за пещеры? – спросил капитан, не обращая внимания на нетерпеливую гримасу Байроды.

 – Пограничный пост. – чуть подумав, ответил тот. – Здесь наша территория заканчивается.

 – И твои люди, надо полагать, сейчас там?

 – Там. – снова чуть помедлив, Байрода кивнул.

 – Гнома ты получишь, как только мои люди окажутся в ста шагах от вашей границы. –

Седой в упор уставился на Байроду. – Я не хочу, чтобы, получив заложника, ты на нас напал.

 – Зачем? – тот даже удивился. – Вы все равно – мертвы!

Повисло молчание. Я перевожу взгляд с капитана на проводника и обратно. Седой тоже о чем-то напряженно думает.

 – Там, – Байрода указал на луг, – Никто не выживает. Ни один человек или гном, дойдя до леса, назад не возвращались.

 – Гнома получишь когда мы отойдем на сто шагов. – упрямо повторил капитан. – И, кстати, где припасы, о которых мы договаривались?

Байрода покачал головой. Я ожидал, что он сейчас снова начнет спорить, но Байрода лишь повернулся к левой пещере и крикнул.

 – Хоран!

Тут же, словно только того и ждал, из темного зева появился здоровенный детина. Подбежал и встал перед нами, впрочем – на нас он не обратил никакого внимания, а смотрел только на Байроду.

 – Да, господин тысячник?

 – К тебе должен был прийти гонец с приказом подготовить продовольствие...

 – Уже сделано, господин тысячник! – бодро доложил детина, а Седой, услышав как солдат перебил своего командира, брезгливо поморщился.

 – Тащите сюда. – зато Байрода на это внимания не обратил вовсе.

Когда перед нами образовалась внушительная куча туго набитых кожаных мешков – таких же, как и те, в которых нам принесли продовольствие ранее – Седой крикнул:

 – Ламил! Три десятка сюда!

В число тех, кого привел Ламил, оказался и мой десяток. Все выстроились перед нами, выжидающе глядя на капитана. Только Молин, как и я недавно, больше смотрит на луг.

 – Берете мешки, – приказал капитан, – и идете вперед на сто пятьдесят шагов. Живее!