Наемники

Но убийца не привык сомневаться в себе, чувствовать свою неполноценность. Возможно, из-за этого он так ненавидел темных эльфов: непревзойденный Артемис Энтрери в Мензоберранзане был букашкой.

«Правда лишь то, что сделаешь ты сам», — напомнил он себе. Это он плел паутину иллюзий, поэтому он здесь главный, а не Рай'ги, не Киммуриэль, не Шарлотта и даже не Джарлакс со своим кристаллом.

Он снова поглядел на солнце, потом на величественные хрустальные башни, сиявшие над кронами пальм Даллабада, и мысленно сказал себе, что на этот раз он, и никто другой, перевернул песочные часы.

Время утекает стремительно, поэтому Энтрери. нахлестывая коня по бокам, поскакал к оазису.

Глава 14 КОГДА ВЫСЫПАЛСЯ ВЕСЬ ПЕСОК

Энтрери думал лишь о кристалле. Похитить его любой ценой, чем бы это ни обернулось для Джарлакса, но постараться, чтобы было заметно некоторое сочувствие к главарю наемников. Эту единственную мысль убийца снова и снова намеренно прокручивал в голове, подозревая, что здесь, в эпицентре силы Креншинибона, кристалл ясно поймет, что у него на уме.

Джарлакс ожидал его на втором этаже башни в просторной круглой комнате, где стояли только два стула и небольшой рабочий стол. Наем-пик встал точно напротив двери, в которую вошел убийца. Энтрери отметил, что он отошел как можно дальше от него.

— Приветствую, — произнес Энтрери.

Джарлакс, почему-то без обычной повязки, вежливо притронулся к полям шляпы и поинтересовался:

— Зачем пожаловал?

Энтрери сделал вид, будто удивлен вопросом, а мысленно нарочито усмехнулся: вот уж действительно, зачем это я пожаловал?

По тому, как Джарлакс посмотрел на него, убийца понял, что Креншинибон это слышал и передал владельцу. Несомненно, кристалл требует, чтобы дроу избавился от него, а наемник сопротивляется.

— Ты поступаешь глупо, — заметил Джарлакс с усилием. Сопротивление Креншинибону давалось ему нелегко. — Здесь ничего нет для тебя.

Энтрери сделал вид, что призадумался.

— Тогда, наверное, мне лучше уйти, — проговорил он.

Джарлакс и бровью не повел.

Энтрери, понимая, что Джарлакса вряд ли можно так легко застигнуть врасплох, тем не менее, внезапно бросился вперед и, сделав кувырок, подкатился к наемнику.

Дроу мгновенно схватился за мешочек на поясе — он даже не стал вынимать кристалл, — а другую руку выбросил в сторону Энтрери. С пальцев ударила струя чистой белой энергии.

Энтрери перехватил ее перчаткой и вобрал в себя какую-то часть, поскольку мощь для него была слишком велика. Несмотря на то, что цели достигла только небольшая часть энергии Креншинибона, боль была сокрушительной.

Убийца с некоторым страхом подумал: насколько же могуч пресловутый осколок?

Обратив посланный в него поток назад, он разрядил его в стену рядом с дроу, потому что не собирался убивать главаря. Раздался оглушительный взрыв, ослепительная вспышка, и обоих соперников отбросило в сторону.

Энтрери упорно не отступал. Джарлакс взмахивал рукой, посылая один кинжал за другим, убийца парировал мечом. Один клинок он отбил, другой его слегка поцарапал, еще от двух увернулся. Затем Энтрери ринулся вперед, надеясь сойтись с более субтильным дроу в рукопашной.

Но вместо этого с разбегу врезался в стену позади наемника.

У убийцы мелькнула мысль, что магия перемещения заключена в плаще или шляпе дроу, но тут же, сознавая свою уязвимость, он развернулся и широким взмахом Когтя Шарона отгородил себя от противника черной завесой.

Без малейшего промедления он ринулся сквозь нее, повергнув Джарлакса, ожидавшего, видно, хитрого трюка, в замешательство. Всего на долю мгновения, но этого хватило, чтобы приблизиться к нему и применить собственное волшебство.

С невероятной быстротой, невообразимой для любого другого человека, убийца сунул в ножны Коготь Шарона, рукой в перчатке выхватил кинжал с самоцветами, а другой — мешочек с копией Креншинибона. Он молнией обернулся вокруг Джарлакса, ловко срезал мешок с его ремня, подхватил его рукой в перчатке, а к ногам дроу бросил свой.

Джарлакс лупил его чем-то вроде кувалды. Энтрери отскочил в сторону, он успел заметить и отразить брошенный в него кинжал, но следующий вонзился ему в бок. Согнувшись от боли, он со стоном отпрянул от своего противника, в руках у которого теперь оказался небольшой боевой топорик.

— Думаешь, я не смогу уничтожить тебя без помощи Креншинибона? — самоуверенно осведомился Джарлакс, притормозив, чтобы поднять мешочек. Топорик он поднес к лицу и что-то прошептал. Тот мгновенно сжался до крошечных размеров, и наемник заткнул его за ленту на шляпе.

Энтрери почти не различал слов и не видел, что делает его противник. Хотя кинжал вонзился неглубоко, боль была пронизывающей. Но что еще хуже, в голове зазвучал зов Креншинибона, призывавшего сдаться и подчиниться его силе.

— У меня сотня способов уничтожить тебя, мой бывший друг, — сказал Джарлакс. — Но Креншинибон справится с этим лучше, потому что, говоря откровенно, у меня нет желания мучить тебя.

Джарлакс сжал мешочек, и на лице его сразу же отразилось крайнее изумление.