Наемники Судьбы

Рагнар подошел последним сперва он устраивал Самитре столик и сиденье из валунов, потом чистил песком прокопченную миску, затем украшал импровизированный стол цветами и наконец явился за супом. Налил из котла щедрой рукой, не заботясь, останется ли ему самому. Отхлебнул для пробы. И началось!

И без того не слишком красивое лицо рыцаря исказилось злобной гримасой.

– Варил кто? – рыкнул он.

– Ну я, – ответил Эдуард, тоже не очень приветливо. Рагнара он считал лучшим своим другом и теперь чувствовал себя покинутым и обиженным. Променял друга на бабу!

– И ты думаешь, Самитра станет есть эти помои?! – Глаза Рагнара метали молнии.

– А мне что за дело? Не хочет – пусть не ест. Подумаешь, цаца! Денек поголодает, ей только на пользу пойдет. Похудеет.

Зря он так сказал!

Рагнар взревел как разъяренный бык, глаза налились кровью, губы сжались и побелели. Размахнувшись, рыцарь ударил бедного повара в лицо, едва ли не со всей своей богатырской силы. Эдуард отлетел на несколько шагов, упал спиной на камни. Взбесившийся рыцарь шагнул к своей жертве, хотелось бить еще и еще…

Но на пути оказался Хельги. Возник как из-под земли. Только что был у ручья, полоскал миску, а теперь стоял перед Рагнаром, – в глазах красный огонь, лицо застыло как камень.

И Рагнар понял: сделать еще один шаг ему не позволят. Грязно ругнувшись, он побрел прочь, к глупо хихикающей Самитре.

– Ну не плачь, не надо, – с непривычной лаской утешала парня Энка, гладила по седой голове. Меридит мокрым эльфовым платком вытирала разбитое лицо. Ильза тихо хлюпала где-то рядом.

Принц рыдал безутешно. Не потому, что болели расквашенные губы и разодранная о камни спина. Первый раз в жизни его предали по-настоящему. Притом человек, которого он так уважал и любил, считал своим идеалом! А те, кто всегда смеялся над ним, издевался и мучил, теперь утешают, жалеют, сами чуть не плачут. И от этого становилось еще горше…

Хельги стоял чуть поодаль отвернувшись. Старался подавить вдруг напавшую дрожь. Ему много приходилось убивать за свою пока недолгую жизнь. Очень много. Слишком даже. Но впервые он был готов убить друга.

Сзади тихо подошла Меридит, тронула за плечо.

– Я его чуть не прикончил, – бесцветным голосом сказал Хельги. – Я его ПОЧТИ уничтожил. Один шаг – и все.

– Я видела, – вздохнула сестра по оружию. – Надо сказать ему – пусть уходит. Знаешь, многое можно простить. Но когда так бьют беззащитное существо… Он бил его как врага.

– Пусть уходит, – поддержал Орвуд. Энка и Ильза кивнули.

Аолен кусал губы. Ему было стыдно смотреть на Рагнара, но…

– Сначала надо с ним поговорить. Разобраться, дать шанс…

– Поговори, – глухо и безнадежно проговорила диса.

Разговор состоялся вечером. Аолен долго не мог собраться с душевными силами, Рагнар же вел себя так, словно ничего особенного не случилось. Шел себе под ручку с возлюбленной, болтал и смеялся, отстав от спутников на полсотни шагов.

Но на вечернем привале он приблизился и принялся бесцеремонно рыться в чужих мешках.

– Эй, ты чего? – окликнула Энка даже без возмущения, просто удивленно.

Что-то новенькое творилось с рыцарем.

– Ищу еду, – раздраженно ответил тот. – Самитра голодна. Она не может питаться вашим варевом.

– Послушай, – мягко заговорил Аолен, – что с тобой происходит? Почему ты стал таким странным? Ты на себя непохож, совсем чужой! Эдуарда избил, а ведь он так уважал тебя…

Склонившийся над мешком Орвуда рыцарь поднял голову. Посмотрел долгим, тяжелым взглядом потухших глаз.

– Всякого, кто посмеет сказать о Самитре хоть одно дурное слово, я изобью точно так же. И ваш пожиратель чужих сущностей меня больше не остановит. Так и знайте.

Хельги скрипнул зубами. Слова рыцаря били в самое больное место.

Меридит поднялась, молча, быстро перетряхнула все мешки, отделила часть припасов, увязала в котомку, швырнула ее Рагнару:

– Вот. Бери и уходи. Ты больше не с нами.

Тот усмехнулся зло:

– Дорога здесь одна. Я иду по ней куда мне надо и когда мне надо. И не вам мне указывать.

– Хорошо, – голос дисы был каменно-спокоен, – уйдем мы.

Они быстро разобрали мешки, не оглядываясь, тронулись в путь. Аолену в какой-то миг показалось, что Рагнар хочет их остановить. Но помешал капризный голосок Самитры:

– Ты что так долго, любовь моя? Я устала и голодна!

Они шли всю ночь и весь следующий день, стараясь оставить влюбленную пару как можно дальше позади. Шли молча, подавленные и грустные. До сих пор никому не приходилось терять друзей подобным образом. Это был печальный опыт.

Рагнар – благородный, добрый, уравновешенный, надежный. Как могло случиться такое?

– Почему мне кажется, что мы поступили неправильно? – спросила Энка, вглядываясь в пламя костра так, что глаза заслезились. В огне прыгала маленькая саламандра, кувыркалась, резвилась, беззаботно-веселая…

– По двум причинам, – Хельги откликнулся так быстро, будто ждал этого вопроса. – Во-первых, чует мое сердце, без магии дело не обошлось. Эта черная тварь Рагнара околдовала, а мы бросили его в беде. Во-вторых, в его мешке остался папоротников цвет, первый экземпляр, целый.