Наемники Судьбы

– Ерунда, – сообщил он. – Обычный лепреконовский горшок… Ой, мамочки мои! Застрял!

Горе-демон судорожно дернулся, почву рассекла глубокая трещина, едва не поглотившая нерасторопного Орвуда.

– Все у нас не как надо! Демон и тот дефективный! – сетовал гном.

– Зато грозный и могучий, – огрызнулся Хельги, – у других и такого нет.

Два дня двигались путники на север, Рагнар с цветком в кармане торжественно возглавлял процессию. Папоротник разгорался все ярче, но вдруг погас, словно отказывался дальше светить, пока они не сообразили свернуть на восток. Путь лежал в горы.

В сугробе возле приметного камня, похожего на собаку, закопали ставшие бесполезными лыжи. Наверх пробирались преимущественно ползком, рассредоточившись, скрываясь в тени валунов. Рагнар с великой осторожностью перепрятал цветок за пазуху – свет был таким ярким, что пробивался сквозь сукно кармана. Об отдыхе у костра и речи не шло – сужая круги, парила над горами огромная птица.

– Спустилась бы пониже, зараза, я бы ее дротиком достал, – с раздражением сказал Хельги, глядя в небо.

– Она же скотина безмозглая! – хмыкнула сильфида.

– А ей ничего плохого не будет. Она бессмертная, вроде дракона. Полетает прозрачная, потом вырастет нормальная. Зато охраннику мало не покажется, когда с высоты рухнет.

Благоразумная диса возразила:

– Он будет орать и выдаст нас.

– Я могу целиться ему в глаз. Пикнуть не успеет.

– Исчезновение охранника насторожит врага. Оставь его в покое, пусть летает.

Хельги шипел и провожал птицу нехорошим взглядом.

Подъем занял сутки. Он оказался не слишком тяжелым, но если бы они шли не таясь, поднялись бы вдвое быстрее.

И наконец вот он – вход в роковое подземелье. Отвесная стена, один ее участок гладкий, будто шлифованный. И на нем – серый металлический прямоугольник два роста высотой. Если открыть такую дверцу, проедет всадник, даже целая груженая телега. Хельги потрогал пальцем заиндевевшую поверхность скалы.

– Камень чужой, – шепнул он. – Не из нашего мира. Чувствуете?

Ильза только что не облизала скалу, но так ничего и не почувствовала. Наверное, это доступно было лишь демонам.

Избавители крадучись обследовали вход: ни замочной скважины, ни дверных ручек, ни щелей, ни петель – ничего, кроме маленького прямоугольничка с прорезью, они не обнаружили.

– Туда, наверное, мой медальон запихивают, – предположил Хельги. – Как раз по размеру.

Меридит подобралась по стеночке, налегла, толкнула – дверь даже не дрогнула.

– Силой не открыть, – постановила она. – Давайте траву.

Хельги развязал мешок, собрался извлечь растение, но тут Ильза ухватила его за руку. Лицо девушки стало жалким, губы мелко дрожали.

– Мы прямо сейчас туда пойдем? СРАЗУ?

– А чего ждать? – удивился демон. – Пока нас засекут? Внезапность – главное наше преимущество. Если не единственное.

Ильза некрасиво терла нос кулаком, морщилась. Она чувствовала, что сейчас разревется.

– Я понимаю… А только… Давайте подождем до завтра! Пожалуйста!

– Да зачем?!

– Я… боюсь. Вот мы войдем внутрь – и вдруг все закончится? Мы можем и не победить, правда? И Мир пропадет, и мы с ним вместе… Страшно! Вот мы все шли, шли, и казалось, так далеко еще, так долго. Вдруг раз – и пришли. Все, конец! Я не могу так сразу… я должна привыкнуть… Пожалуйста!

Эдуард заскулил. Слезы щипали глаза, внутри возник холодный, твердый комок, мешающий глотать, – сумбурный монолог Ильзы как нельзя более точно выразил его собственные чувства.

Энка на четвереньках подобралась к юным страдальцам:

– Глупые! Ну чего вы скуксились? Как только станет ясно, что Мир совсем рухнул, Хельги просто перенесет нас в другой.

Ильза вздохнула с надеждой, но принц не был столь доверчив.

– Да-а! Он нас даже здесь не перемещает, а уж в другой…

– Потому и не перемещает, что боится случайных разрушений. А если все погибнет, то и рушить будет нечего – он спокойно сможет нас переместить… Правда, сможешь?

– Смогу! – убежденно брякнул Хельги. – Я все могу. – И добавил про себя: «Особенно врать».

– Так мне дадут траву? Или я до завтра буду карпоидею изображать? – потеряла терпение Меридит. Она стояла сбоку от двери, прижималась спиной к холодному камню, стараясь слиться с субстратом, и отчаянно мерзла.

– Кариатиду, дура! Карпоидея – это вымершая морская дрянь, Хельги собирал их в Аль-Оркане. Правда, Хельги?

– Правда. Примитивные иглокожие.

– Мне траву дадут?! Вы нарочно время тянете?

Несклонная к долгим колебаниям и душевным терзаниям диса схватила пучок вонючего сушняка и, действуя исключительно по наитию, ткнула им в прорезь для медальона. В первую секунду ничего не произошло. Энка совсем уж было собралась зашипеть: «Ты неправильно делаешь», но тут тяжелые створки медленно разъехались. Папоротник за пазухой Рагнара полыхнул ярко и кроваво.

– Вперед! – скомандовал рыцарь.

Когда Ильзу спрашивали, какой момент в ее жизни был самым страшным, она даже несколько лет спустя отвечала без колебания и промедления: «Когда выло и мигало в коридоре».