Наемники. В колыбели голодной крысой

— Вам кажется, что я не понимаю? Чак — разочарованный человек, мистер Килли, злой, разочарованный человек, и ему наплевать на риск, потому что у него нет ничего, чем он дорожил бы. Куда порядочнее было бы с вашей стороны не… не использовать его.

— Письмо подписали двадцать пять человек, — вежливо возразил Уолтер, — и было бы нечестно по отношению к ним…

— Было бы нечестно по отношению к Чаку! Вы не понимаете… Не думаете же вы… — Она замолчала, ловя ртом воздух и стараясь взять себя в руки. — Вы полагаете, что сможете победить? Надеетесь забрать что-либо у тех, кто сейчас всем этим управляет? Я тысячу раз ему говорила, я умоляла его не посылать вам то первое письмо, но, когда пришел ваш ответ, убедить его в чем-либо стало и вовсе невозможно. Ничего путного из этого не выйдет, вы только причините неприятности Чаку и всем, кто подписал письмо. Но в первую очередь Чаку. Но повторяю, ничего хорошего из этого не получится, вы это понимаете?

— Мне жаль… — сказал Уолтер, и слова его прозвучали как-то неуверенно.

Я понял, что он думает о чем-то еще. Предполагалось, что здесь создалась идеальная ситуация и рабочие будут бросать розы к нашим ногам. Именно поэтому он взял меня с собой. Но поведение миссис Гамильтон нарушало ту картину, которую он себе нарисовал.

Уолтер поднял портфель и сказал:

— Мне жаль, но у меня нет выбора. Я тоже служащий, миссис Гамильтон, и должен по крайней мере поговорить с вашим мужем и с некоторыми из тех, кто поставил свои подписи. Если после этого окажется, что почва для национального профсоюза еще не подготовлена, мы вернемся в Вашингтон и обо всем доложим. Это честно?

— Если они увидят, что вы с ним разговариваете…

— Кто они, миссис Гамильтон?

Она нахмурилась и взглянула на занавешенное окно.

— Я не знаю. Кто-нибудь. Вообще кто-нибудь. Уолтер вздохнул. Он был убежден, что находится в наилучшей форме — физической, умственной и эмоциональной. И если люди не поддавались его воздействию, они рано или поздно начинали действовать ему на нервы, от досады он терял терпение. Миссис Гамильтон с ее фотографиями и смутными страхами была эмоционально ослаблена, она дала волю чувствам.

— Во сколько мистер Гамильтон приходит домой? — спросил он более сухим, чем прежде, тоном.

Женщина так сильно стиснула в руках фотографию, что та смялась.

— Так вы не оставите нас в покое?

— Мы не можем этого сделать. — Уолтер вздохнул и покачал головой. — Я уже объяснил почему. Так во сколько ваш муж приходит домой, миссис Гамильтон?

— А что, если я вам не скажу?

— Тогда мы будем ждать снаружи, в машине.

— Нет! Пожалуйста!

— Так, может быть, он сам придет к нам? Тогда ваши соседи ничего не узнают. — Замешательство заставило меня предложить что угодно, лишь бы прекратить этот неловкий и бесполезный разговор.

Уолтер бросил взгляд в мою сторону, улыбнулся и кивнул.

— Хорошая идея, — похвалил он и, обращаясь к миссис Гамильтон, добавил:

— Мы остановились в мотеле "Уиттберг", на Харпер-бульваре. Пробудем там до семи. Если ваш муж не будет против, мы поговорим с ним там.

— Но я не хочу, чтобы вы вообще говорили с моим мужем.

— Мы должны. — Уолтер двинулся было к выходу, но остановился и сказал:

— Если его не будет до семи, мы вернемся и поговорим с ним здесь. — И, обращаясь уже ко мне, добавил:

— Пошли, Пол.

Хозяйка дома хранила каменное выражение лица. Потупившись, она разглаживала помятую фотографию. Я замешкался и пробормотал:

— Рад был знакомству, — а затем, когда до меня дошла ужасающая нелепость этой формулы вежливости, поспешил за Уолтером Мы сели в машину и поехали в гостиницу. Уолтер молчал. Когда позади осталась пара кварталов, я произнес:

— Что вы обо всем этом думаете, Уолтер?

— Не знаю, — покачал он головой. — Скорее всего, она просто вздорная жена, которой на каждом шагу мерещатся неприятности, но точно не знаю.

— Она, казалось, пришла в ужас от встречи с нами, вы не заметили?

— Заметил.

Мы остановились на перекрестке у подножия холма, и Уолтер взглянул на меня усмехнувшись.

— Если это действительно один из "карманных городов", мы отправимся назад в Вашингтон быстрее, чем вы сможете произнести "Тафт-Хартли". Мы здесь не для того, чтобы стать героями-мучениками. Пол.

— Вы действительно так думаете? "Карманный город"?

— Не знаю. Да это и не имеет значения. Я повидал подобные города, которые живут только за счет фабрики, как здесь. Такие городишки составляют половину всех городов страны. Фабрикой обычно управляет настоящий сукин сын, который желает управлять и всем городом. Ему подвластны газета и радиостанция, шеф полиции и священнослужитель, банк и супермаркет, больница и большинство частных домов. Если вы попадаете в подобный город, то тут же разворачиваетесь и возвращаетесь домой. Город зачисляется в особую категорию, на нем как бы вывешивается этикетка.

— Навешивается этикетка?