Наемники

— Извините, Люся, пойдемте позавтракаем.

— Пойдемте.

Мы приходим на кухню получаем по миске гречки и я вижу с какой жадность поедает женщина кашу и хлеб.

— Хотите еще?

— Если можно.

Опять наваливают черпак каши и женщина тут же проглатывает ее.

— Так что же вас привело к нам?

— Меня послал Малиди.

— Вождь племени Вабу?

— Да он.

— Но ведь он, по нашим данным, в Гате?

— Да, я от туда. Два дня иду. В основном по ночам.

— Почти 150 километров по пустыне и одна.

— А что тут такого, мы переходы больше делаем.

— Так что просил Малиди?

— Он просил продовольствия. В Гате сбежалось много народу, а пищи мало. Он узнал, что здесь центр белых беженцев и мне как белой, предложил пойти и поговорить со старшим.

— Но ты же сказала, что вышла замуж за алжирца.

— Малиди мой муж и есть. Вабу всю жизнь жили в Алжире и если бы не религиозная резня, мы бы там и остались.

— Сколько вас?

— Вабу частично разъединились, в Гате сейчас 460 человек.

— Я поделюсь продовольствием, но как его переслать? С транспортом у меня плоховато.

— Вабу сами приедут сюда за ним.

— Хорошо, пусть приезжают. Ты пока иди в палатку, ложись спать, а я пойду поищу машину до Гата, пусть тебя подбросят.

Женщина кивнула головой, зашла в мою палатку и когда я пришел через пять минут, чтобы взять деньги из сейфа, то увидел ее спящей на одеяле на земле.

Артур Гару сразу согласился отдать мне свой БМВ и я, заплатив ему мифическую стоимость машины, пригнал ее к палатке. Сержанта Кострюкова выловил у кухни и предложил съездить в Гат на разведку.

— А что узнать?

— Все. В основном, что говорят о фундаменталистах, как там с продовольствием, сколько беженцев. Возьми с собой женщину, она спит в моей палатке.

— Это можно.

Улыбка растянула лицо сержанта.

— Не балуй, она жена вождя племени. Самое важное, старайся ездить про твердой поверхности, не залезай в вязкий песок. Кстати, ты остаешься?

— А как же, 3000 долларов, это деньги.

— Тогда через два часа отправляйся.

Сержант пошел доедать кашу, я отправился опять на аэродром. Сейчас прибудут два самолета.

Наш аэродром представляет собой кусок ровного шоссе, тянущегося до Серделеса. Во время прилета самолетов, мы отсекали от машин и верблюдов, этот отрезок своими постами.

Один за другим пришли самолеты. Солдаты стали сгружать продовольствие, бензин в бочках и медикаменты. Толпа беженцев стояла вокруг с вещами наготове и ждала своего часа.

— Лемешев, ты где?

— Я здесь.

Из-за самолета вынырнул сержант.

— Бери два отделения свое и Кострикова, не давай этим ненормальным устроить свалку у самолетов.

— Но нас так мало.

— Стреляй. Сначала в воздух, потом по ногам. Списки у тебя есть?

— А как же.

— Вот и бери по списку. В самолет вмещается 52 человека, значит 104 должно улететь.

— Есть, товарищ капитан.

Вскоре редкая цепочка солдат встала перед самолетами. Толпа заволновалась. Вышел Лемешев и громко прокричал.

— Сейчас отправим первую партию. Поэтому приготовиться тем, кого назову по списку. Уваров…С женой и сыном… Выйди сюда. Никифоров…

Толпа гудела. Наконец стали пускать в самолеты. Где-то решили поднажать и толпа языком выкатилась вперед. Очередь из автомата остановила людей и волна откатилась назад. Ко мне подошел Гару.

— Господин капитан, нельзя ли в следующий раз ввести в список иностранцев?

— Хорошо, только десять человек. Решите сами кого.

— Почему так мало самолетов?

— Большие здесь не посадить, аэродром видите какой, а самолетов с небольшим пробегом в Ливии немного. Вот мы и зафрахтовали с трудом два.

Самолеты заревели двигателями и все схлынули с площадки. Передо мной возник мужчина с бегающими глазами.

— Капитан, почему меня не взяли на самолет? У меня очень важные документы. Их срочно надо вывести на родину.

— Я про него вам говорил, товарищ капитан. Это тот, который бросил жену и дочь в Эджеле.

За моей спиной стоял Лемешев.

— А… Где ваша семья?

— Не знаю. Жена и дочь вышли утром из отеля, так до вечера и не вернулись.

— Вы что не могли задержаться и узнать, что с ними?

— У меня очень важные документы. Вот в этом портфеле. Их надо срочно вывезти.

— Полетите в порядке очередности.

— Капитан, но…

Я не стал слушать его и отправился свой лагерь. Самолеты ушли.

К вечеру у меня в палатке перебывал почти весь взвод. Все согласились задержаться на месяц.

Это уже был не десяток машин. Шел целый караван автомобилей. Грязный от пыли, лейтенант Петров стоял передо мной.

— Докладывайте, лейтенант.

— В городах Эджели и Эль-Адеб-Лараш стало неспокойно. Местные фундаменталисты пока не пускают в ход оружие, но угрозы сыпятся со всех сторон. Часть населения запугана. Самое непонятное то, что перерезав дорогу в столицу, фанатики не испортили и не уничтожили нефтепроводы. По-прежнему нефть качается и на буровых.

— Кто обслуживает буровые и нефтепроводы?

— Арабы, те которые остаются. Иностранцы сидят на чемоданах.

— Как обстоят дела в форте Лальман?

— Те кто прибывают от туда, говорят, что войны там вроде нет, но по ночам вспыхивают перестрелки. Но Французы решительно перекрыли дорогу на нефтепромыслы и начинают потихонечку эвакуировать свои семьи в Эджели. Я застал первую колонну там.